Мы не в Лондоне, предположим, и не в Вене — избави Боже!
В этом климате петербургском — все так ветрено и тревожно.
Я любил тебя отстраненно, словно бабочку — посмотрите:
Желто-черные махаоны поражают суровый Питер.
Как-то просятся параллели по Набокову. Энтомолог?
Я оставил свои аллеи средь прожилок твоих.., и глобус
на столе нашей славной дочки вдруг внезапно проснулся, ожил,
развернулся, как в марте почки на древесной корявой коже,
завертелся, как вихрь летящий, превращаясь в саму планету,
где моря и лесные чащи… Мы не вместе на свете этом:
я — на Знаменской, ты — на Фурштатской.
Расстояние не для птицы —
две минуты ее полета, но вот где эта птица гнездится…
Рефлексия — моя привычка препарировать жизнь: с изнанки
человек, мотылек и птичка лишены красоты-обманки.
Просто точку найдя болевую, добавляю немного яду
в рану, словно на мостовую соль уснувшему Петрограду.
We are not in London, suppose, and not in Vienna - God forbid!
In this climate of St. Petersburg - everything is so windy and alarming.
I loved you detachedly, like a butterfly - look:
The yellow-black machaons hit stern Peter.
Somehow asking for parallels by Nabokov. Entomologist?
I left my alleys in the midst of your veins .. and the globe
on the table of our glorious daughter, he suddenly woke up, came to life,
turned around, like in March, kidneys on woody clumsy skin,
spun like a whirlwind flying, turning into the planet itself,
where the seas and forest thickets ... We are not together in this world:
I am on Znamenskaya, you are on Furshtatskaya.
The distance is not for the bird -
two minutes of her flight, but that's where this bird nests ...
Reflection is my habit of dissecting life: inside out
a man, a moth and a bird are deprived of a beauty-blende.
Just finding the pain point, add a little poison
into the wound, as if on pavement salt, asleep in Petrograd.
