Так вот, теперь сиди и слушай:
он не желал ей зла,
он не хотел запасть ей в душу,
и тем лишить ее сна - он приносил по выходным ей сладости,
читал в ее ладонях линии,
и он не знал на свете большей радости,
чем называть ее по имени.
Ей было где-то тридцать шесть,
когда он очень тихо помер...
Ей даже не пришлось успеть в последний раз набрать его несложный номер...
Но в первый раз несла она ему цветы,
две ярко-белых лилии в знак,
что более никто, кроме него,
так не называл ее по имени.
И было ей семьдесят шесть,
когда ее самой не стало.
Нет, не страшила ее смерть,
скорей, она о ней мечтала:
бывало, знаете ли, сядет у окна,
и смотрит-смотрит-смотрит в небо синее - дескать, когда умру, я встречу его там,
и вновь тогда он назовет меня по имени. Какая, в сущности, смешная вышла жизнь, хотя... что может быть красивее, чем сидеть на облаке и, свесив ножки вниз, друг друга называть по имени?
So, now sit up and listen:
he did not wish her harm,
He did not want to sink down into her soul,
and thus deprive her of sleep - he brought her sweets on weekends,
I read her palms line
and he did not know the world more joy,
than to call her by name.
She was about thirty-six,
when he died very quiet ...
She did not even have time for the last time to dial it simple number ...
But the first time she bore him flowers,
Two bright white lilies in the sign,
that no one else but him,
so I do not call her by name.
And she was seventy-six,
when it itself is not.
No, I was not afraid of her death,
rather, she dreamed about it:
happened, you know, sit by the window,
and looks, looks, looks at the sky blue - say, when I die, I'll meet him there,
and then again he would call me by my name. What, in fact, left a funny life, but ... what could be more beautiful than sitting on a cloud and legs dangling down, to call each other by name?
