На стене - засушенные розы.
На столе - грузинское вино.
Я один, я жду метаморфозы,
Как лесная бабочка весной.
Теплый воздух не уходит с кухни,
Всем законам физики назло.
Тут живут застенчивые духи,
Тени мыслей, отголоски слов.
Днем - в толпе, в присутствии, на службе -
Их не слышно. И не мудрено.
Но теперь они по праву дружбы
Тычут мне гитару и блокнот.
Можно лечь, укрывшись с головою
И не слушать эти голоса.
Можно выть, как волки ночью воют.
Можно быть собой - хоть полчаса.
Просто так, заради любопытства,
Отдаюсь во власть кромешных дум.
Запах серы, узкое копытце -
Не зови, я сам к тебе приду.
Скрипнул тромоз, стукнула калитка,
Ожил гравий, охнуло крыльцо.
Сотворю последнюю молитву
И надену черное кольцо...
Это ты? Напрасно, дорогая.
Не вернется прошлогодний снег.
Да, любили! Да, изнемогали...
Ярко! Больно! Бабочка в огне.
1993, Филадельфия
There are dried roses on the wall.
Georgian wine on the table.
I'm alone, I'm waiting for a metamorphosis
Like a forest butterfly in spring.
Warm air does not leave the kitchen
To spite all the laws of physics.
Shy spirits live here
Shadows of thoughts, echoes of words.
During the day - in the crowd, in the presence, at the service -
You can't hear them. And no wonder.
But now they are by right of friendship
They poke me a guitar and a notebook.
You can lie down, covered with your head
And don't listen to these voices.
You can howl like wolves howl at night.
You can be yourself - at least half an hour.
Just like that, pique your curiosity
I surrender myself to the power of utter thoughts.
Smell of sulfur, narrow hoof -
Don't call me, I'll come to you myself.
Thromosis creaked, the gate banged,
The gravel came to life, the porch gasped.
I will make a final prayer
And I'll put on a black ring ...
It's you? In vain, dear.
Last year's snow will not return.
Yes, we did! Yes, we were exhausted ...
Bright! Painfully! Butterfly on fire.
1993, Philadelphia
