У меня была комната с отдельным ходом,
Я был холост и жил один.
Всякий раз, как была охота,
В эту комнату знакомых водил.
Мои товарищи жили с тещами
И с женами, похожими на этих тещ, -
Слишком толстыми, слишком тощими,
Усталыми, привычными, как дождь.
Каждый год старея на год,
Рожая детей (сыновей, дочерей),
Жены становились символами тягот,
Статуями нехваток и очередей.
Мои товарищи любили жен.
Они вопрошали все чаще и чаще:
- Чего ты не женишься? Эх ты, пижон!
Что ты понимаешь в семейном счастье?
Мои товарищи не любили жен.
Им нравились девушки с молодыми руками,
С глазами, в которые, раз погружен,
Падаешь, падаешь, словно камень.
А я был брезглив (вы, конечно, помните),
Но глупых вопросов не задавал.
Я просто давал им ключ от комнаты.
Они просили, а я - давал.
I had a room with a separate passage,
I was single and lived alone.
Whenever there was a hunt
I’ve taken acquaintances to this room.
My comrades lived with mother-in-law
And with wives like these mother-in-law -
Too fat, too skinny
Tired, habitual, like rain.
Every year aging for a year,
Having children (sons, daughters),
Wives became symbols of hardship
Statues of shortages and bursts.
My comrades loved wives.
They asked more and more often:
- Why aren't you getting married? Oh you dude!
What do you understand in family happiness?
My comrades did not love wives.
They liked girls with young hands,
With eyes in which, once immersed,
You fall, you fall like a stone.
And I was squeamish (you, of course, remember)
But he didn’t ask stupid questions.
I just gave them the room key.
They asked, and I did.
