Ты удостоена достигших,
от лунной зяби до поступка
берёзок, осенью притихших,
входящих мне в окно без стука.
Зимою хвойной, снежным лаком
прикрой мне горло от простуды.
Я летом кое-как залатан:
алеют щеки у натурщиц.
Я вырываюсь, ты не дремлешь.
Часы отстали на полгода.
Лопатой пласт земли отрезав,
как в зеркало гляжусь, похожий.
Ты смотришь мне через плечо.
Я слышу холод и почёт.
Слезы нечаянный осадок
твой профиль в небе вырезает.
Но за постелью незастеленной,
измятой запахами зимними
скрывается навек весеннее,
сверкая блеском магазинным,
и глазом чертится рисунок -
как будто от Эшера графика, -
кончаются хлеба насущные
за сумерками эпиграфными.
Замёрзнув на ветру автобусном,
я тычу пальцем в заоконность,
теряется строка и точность,
грусть заползает мне под кожу.
Ты тоже гаснешь и теряешься,
луны мигая полукружьем.
заходит пасмурность неряшливая
и греет у камина руки.
Мне плохо верится в бессмертие.
Ты улыбаешься, киваешь -
и в трубке телефонной мечутся
гудки, тебя не выдавая...
You are honored with those who have achieved
from moonlit puff to deed
birches that have subsided in autumn,
entering my window without knocking.
In winter coniferous, snow varnish
cover my throat for a cold.
I was somehow patched in the summer:
the models' cheeks turn red.
I'm breaking loose, you are awake.
The clock is six months behind.
Cutting off a layer of earth with a shovel,
as I look in the mirror, similar.
You look over my shoulder.
I hear coldness and honor.
Tears unintentional sediment
carves your profile in the sky.
But behind the unmade bed,
crumpled by the smells of winter
the spring is hidden forever,
sparkling with the glitter of the store,
and a drawing is drawn with an eye -
as if from Escher's schedule, -
daily bread is running out
beyond the epigraphical twilight.
Freezing in the bus wind
I point my finger at the window,
string and precision are lost,
sadness creeps under my skin.
You also go out and get lost
moon flashing in a semicircle.
cloudy sloppy
and warms his hands by the fireplace.
I have a hard time believing in immortality.
You smile, you nod -
and rushing about in the telephone receiver
beeps, not giving you away ...
