В лесах смоленских да под Вязьмой
Свинцовый дождичек во ржи.
Братишка мой в рубашке бязевой,
Убитый пулею, лежит.
И в гимнастерочке зеленой,
В пилотке с красною звездой,
Незнавший женщин, несмышленый,
Теперь навечно молодой.
Ах, сорок третий, сорок третий,
Проклятый сорок третий год,
Когда убитый — каждый третий,
Когда и взвод — уже не взвод.
А после боя, на поверке
Хрипит усталый старшина,
Когда солдатская манерка
За недосчитанных полна.
Потом схоронят под пробитой
Чужими пулями сосной.
С последним словом замполита
Их путь окончится земной.
Под залп за мальчиков-военных
Хлебнут казенного вина.
"За всех невинноубиенных" —
Так тихо скажет старшина.
В лесах смоленских...
In the forests of Smolensk and under Vyazma
Lead rains in rye.
My brother in the shirt of Brsane,
The murdered bullet lies.
And in the gymnaster green
In the pilot with the Red Star,
Who did not know women, unfeasured
Now forever young.
Ah, forty-third, forty-third,
Damned forty-third year,
When killed - every third,
When and platoon is no longer a platoon.
And after the battle, at verification
Scribals tired foreman,
When the soldiers' manner
For underwent full.
Then caught under the broken
Other pine bullets.
With the last word of the deputy
Their path will end with earthly.
Under the locomotion for the boys military
Breakt of stateless wine.
"For all innocent" -
So quietly will say the foreman.
In the forests of Smolensk ...
