Когда я был щенком и верил в грёзы детства,
Усатым трубачом себя воображал,
Едва заслышав звук военного оркестра,
С ватагою дружков я вслед за ним бежал.
Припев:
Ах, как хорошо! Ать-два!
Руки-ноги-голова,
Душу выдувая ртом,
Подымая пыль столбом,
Лупим, не жалея ног,
Чередуя выдох-вдох,
Чтоб по жизни прогреметь,
Как первый гром!
Сбываются мечты: вокруг моей фигуры
Обвился, как удав, красавец геликон,
Я музыкой пленил прелестную натуру,
И руки нам скрепил товарищ Мендельсон!
Припев.
Когда в последний путь последний марш поманит,
Когда меня свезут в одно из тихих мест
И повернут лицом туда, где солнце встанет,
Пусть грянет надо мной подвыпивший оркестр!
Последний солнца луч на меди догорает,
Последние шаги притихнут и замрут ...
Уходит мой оркестр, но, звуки догоняя,
За музыкою вслед мальчишки побегут!
Припев.
When I was a puppy and believed in the fellow childhood,
Used trumpeter imagined himself,
Barely hampering the sound of the military orchestra,
With Vataago Friends, I ran after him.
Chorus:
Oh, how good! AT-Two!
Hand-leg-heads,
Soul blowing his mouth
Make dust post,
Lupim, do not regret the legs,
Alternate breathing in
To thunder in life,
Like the first thunder!
Dreams come true: around my figure
Charged like a boa, Handsome Helikon,
I was captivated by the music of the charming nature,
And our hands brought to Comrade Mendelssohn!
Chorus.
When the last journey is the last march,
When I get brought to one of the quiet places
And turn the face where the sun will rise,
Let him get a drunk orchestra!
The last sun ray on copper tramples,
The last steps will be frown and frown ...
My orchestra leaves, but, catching sounds,
For the music after the boy will run!
Chorus.
