вчера ты назвал её даже не именем, а самой любимой и ласковой
при встречи закрасишь глаза на полу в монотонность своей экзальтации
нет чувства живого внутри, ты выжал уже всё что мог из прострации
обещал же себе не любить.
ты всё знаешь, как это кончается, в ванной петли скрипели скучая,
не спасешься в распитии чая, когда снова что-то сломается.
она выронит с губ свою тёплую искренность и попросит остаться,
ты нашел в ней образы прошлого, но не смог ей ответно признаться.
на часах время вновь потеряет свой смысл, секунды летят скоротечно,
твои мысли о вечности отношений разрывались в площадках картечью.
она сложит влюбленную голову вечером на одинокие плечи,
ты поделишься надвое, ну, а позже останешься гнить незаметно.
(в искусственном тепле от ламп хрущевок, на трафаретных балконах,
разбери себя на части света, назвав всё это любовью.)
с заметками про вашу нежность,
коньяком на полках с колой.
её стоны напомнят,
что такое любовь. (х2)
ты был выдуман девушкой в черном обличии, но списан с прилавка
не готов с ней делить бесполезность в расцветы своих безразличных припадков.
препарируй себя у неё на кровати и стань таким же актуальным,
кто проходит через постель по билетам на распродаже в парадной.
стань же таким актуальным, кто проходит через постель по билетам на распродаже в парадной.
стань же таким актуальным.
с заметками про вашу нежность,
коньяком на полках с колой.
её стоны напомнят,
что такое любовь.
вчера ты назвал её даже не именем, а она оказалась блядиной.
Yesterday you called it not even a name, but the most beloved and affectionate
When meeting, painting your eyes on the floor in the monotony of your exaltation
there is no feeling of living inside, you already squeezed everything that could be out of prostration
He promised not to love himself.
You all know how it ends, in the bathroom loops creaked, bored,
You will not be saved in drinking tea when something will break again.
She will drop her warm sincerity from her lips and ask to stay,
You found the images of the past in her, but could not answer her.
At the clock, time will lose its meaning again, seconds are flying fleeting,
Your thoughts about the eternity of relations were torn in the platforms of the buckshot.
She will fold her head in love with lonely shoulders in the evening,
You will share in two, well, and later you will remain to rot imperceptibly.
(in artificial warmth from Khrushchev lamps, on stencil balconies,
Disassemble yourself on parts of the world, calling all this love.)
With notes about your tenderness,
Cognac on the shelves with the coal.
Her moans will remind,
What is love. (x2)
You were invented by the girl in black, but written off from the counter
She is not ready to share their uselessness into the colors of her indifferent seizures.
Prepare yourself on her bed and become the same relevant,
Who goes through the bed on the sale of the sale in the front door.
Become so relevant, who passes through the bed of tickets for sale in the front door.
Become so relevant.
With notes about your tenderness,
Cognac on the shelves with the coal.
Her moans will remind,
What is love.
Yesterday you called it not even a name, but she turned out to be a whore.
