Nie grają nam surmy bojowe
I werble do szturmu nie warczą,
Nam przecież te noce sierpniowe
I prężne ramiona wystarczą.
Niech płynie piosenka z barykad
Wśród bloków, zaułków, ogrodów,
Z chłopcami niech idzie na wypad,
Pod rękę, przez cały Mokotów.
Ten pierwszy marsz ma dziwną moc,
Tak w piersiach gra, aż braknie tchu,
Czy słońca żar, czy chłodna noc,
Prowadzi nas pod ogniem z luf.
Ten pierwszy marsz to właśnie zew,
Niech brzmi i trwa przy huku dział,
Batalion gdzieś rozpoczął szturm,
Spłynęła łza i pierwszy strzał!
Niech wiatr ją poniesie do miasta,
Jak żagiew płonącą i krwawą,
Niech w górze zawiśnie na gwiazdach,
Czy słyszysz, płonąca Warszawo?
Niech zabrzmi w uliczkach znajomych,
W Alejach, gdzie bzy już nie kwitną,
Gdzie w twierdze zmieniły się domy,
A serca z zapału nie stygną!
Ten pierwszy marsz ma dziwną moc,
Tak w piersiach gra, aż braknie tchu,
Czy słońca żar, czy chłodna noc,
Prowadzi nas pod ogniem z luf.
Ten pierwszy marsz niech dzień po dniu,
W poszumie drzew i w sercach drży,
Bez próżnych skarg i zbędnych słów,
To nasza krew i czyjeś łzy!
Мы не играем в боевые куртки
И ловушки для штурма не рычать,
Для нас эти августовские ночи
И податливых рук достаточно.
Пусть песня с баррикад течет
Среди блоков, аллей, садов,
Пусть мальчики отправятся в путешествие,
Под рукой по всей Мокотув.
Этот первый марш имеет странную силу
Он играет в моей груди, пока он не задыхается,
Будь то солнце или холодная ночь,
Он ведет нас под огонь из бочек.
Этот первый марш просто звонок
Пусть это звучит и длится на ура,
Батальон где-то начал штурм,
Слеза скатилась и первый выстрел!
Пусть ветер унесет ее в город
Как горящая и кровавая марка
Пусть он висит на звездах выше
Вы слышите, как горит Варшава?
Пусть это звучит на улицах друзей
В Aleje, где сирень больше не цветет,
Где дома изменились в крепости,
И сердца не остывают!
Этот первый марш имеет странную силу
Он играет в моей груди, пока он не задыхается,
Будь то солнце или холодная ночь,
Он ведет нас под огонь из бочек.
Пусть этот первый марш день за днем,
В шорохе деревьев и в сердцах он дрожит,
Без напрасных жалоб и лишних слов,
Это наша кровь и чьи-то слезы!
