A long stone and my day’s all serpentine
The tired tarnish in my chest rests sense of SARS
And one dull dawn where they hum that splits its length
Does my name sting your tongue? Now does it beg?
Your thin frame has set my eyes to fray
On our dim stretch of this street, how it aches
For every grey and sad and taut to coil
And our frail eyes and there watch to finally talk
One brash phrase cut crush these fragile days
My thoughts swirl in some shrill sad cannonade
And one such spur that caused my throat to creak
The one dull dawn that I’ve since sensed to repeat
Длинный камень и мой день все серпентины
Усталый тусклый в моей груди отдыхает ощущение SARS
И один тусклый рассвет, где они гудут, что разбивает его длину
Является ли мое имя твой язык? Теперь это просит?
Ваша тонкая рама поставила мои глаза на драку
На нашем тускрении этой улицы, как это болит
Для каждого серого и грустного и туго на катушку
И наши хрупкие глаза и там смотрятся, чтобы наконец поговорить
Одна красная фраза срезала эти хрупкие дни
Мои мысли завихревают в какую-нибудь пронзительную грустную канонаду
И один такой шпор, вызванный моим горлом
Один унылый рассвет, который я почувствовал, чтобы повторить
