I can make fire breath. I learned it as a lad. My master told me I had prowess no one ever had!
I could conduct the light… I’d look away to her… She’d match my spit with spite; I don’t know what her reasons were.
I fell in love with her. My tongue is purple-black. I lit a bluish rose… She carved a curse into my back!
I dance when beauty’s near. I hop to taunts and jeers. I sought out stony glens… Lovely ladies don’t come here.
I paint the rock with flame. I burn and bruise my feet. I spit, I’m naked, ever-hungry, I forget to eat.
I stamp out flowers and I fill my ears with mud. (That way the birdsong will not stir and agitate my blood.)
I stare at ugly things. I suffer cuts and stings. It’s been a happy, hopless, curseless ten-years hermitting!
But then I smell the air and see her shrivelled there… And though my blood begins to jump and boil, I don’t despair.
The curse is breathing flames that I could never name. I ask her, shaking, quaking, why the bloody hell she came!
She does not answer me. Her eyes are withering! The wind begins to bend her… Now my muscles start to sing!
I clasp her desperately, and we jump fifty feet! Am I the very toad that used to hop along her street?
I fell in love with her. My tongue is purple-black. I light a bluish rose and heap the flames upon our backs…
Я могу сделать огненное дыхание. Я научился этому еще мальчишкой. Мой хозяин сказал мне, что у меня есть доблесть, которой никогда не было!
Я мог бы провести свет ... Я бы отвернулся от нее ... Она со злостью сопоставила мою слюну; Я не знаю, по каким причинам.
Я влюбился в нее. Мой язык пурпурно-черный. Я зажег голубоватую розу… Она высекла мне на спине проклятие!
Я танцую, когда красота рядом. Я подскакиваю на насмешки и насмешки. Я искал каменистые лощины ... Милые дамы сюда не ходят.
Я раскрашиваю камень пламенем. Я горю и ушибаю ноги. Плюю, голая, вечно голодная, забываю поесть.
Я вырубаю цветы и забиваю уши грязью. (Таким образом, пение птиц не будет волновать мою кровь.)
Я смотрю на уродливые вещи. Я страдаю от порезов и укусов. Это было счастливое, безнадежное, лишенное проклятий десятилетнее отшельничество!
Но потом я чувствую запах воздуха и вижу, как она там сморщилась ... И хотя моя кровь начинает вскипать и закипать, я не отчаиваюсь.
Проклятие дышит пламенем, которое я никогда не смогу назвать. Я спрашиваю ее, дрожа, дрожа, какого черта она пришла!
Она мне не отвечает. Ее глаза чахнут! Ветер начинает гнуть ее… Теперь мои мускулы начинают петь!
Я отчаянно сжимаю ее, и мы прыгаем на пятьдесят футов! Неужели я та самая жаба, которая прыгала по ее улице?
Я влюбился в нее. Мой язык пурпурно-черный. Я зажигаю голубоватую розу и бросаю пламя нам на спину ...
