Зачем опять меняемся местами,
зачем опять, всё менее нужна,
плывет ко мне московскими мостами
посольских переулков тишина?
И сызнова полет автомобильный
в ночи к полупустым особнякам,
как сызмала, о город нелюбимый,
к изогнутым и каменным цветам.
И веточки невидимо трясутся,
да кружится неведомо печаль:
унылое и легкое распутство,
отчужденности слабая печать.
Затем. Затем торопишься пожить.
Затем, что это юмор неуместный,
затем, что наши головы кружит
двадцатый век, безумное спортсменство.
Но, переменным воздухом дыша,
бесславной маяты не превышая,
служи свое, опальная душа,
короткие дела не совершая.
Меняйся, жизнь. Меняйся хоть извне
на дансинги, на Оперу, на воды;
заутреней -- на колокол по мне;
безумием -- на платную свободу.
Ищи, ищи неславного венка,
затем, что мы становимся любыми,
всё менее заносчивы пока
и потому всё более любимы.
Иосиф Бродский
* Текст приводится по СИП. -- С. В.
Why change in places again,
Why again, less and less needed,
Flowing to me Moscow bridges
Embassy Lanes Silence?
And Syznov flight automotive
In the night to half empty mansions,
How Susza, Oblivable City,
To curved and stone colors.
And the twigs are invisible to shake,
Yes, it is spinning unknown sadness:
dull and lightweight
Alienation is a weak print.
Then. Then rush to live.
Then, that this humor is inept,
then that our heads circling
The twentieth century, a crazy athlete.
But, I breathe alternating
inglorious maybe not exceeding
serve your own soul,
Short things not committing.
Change, life. Change even from the outside
on Dance, on the opera, on the water;
Sautrey - on the bell for me;
Madness - for paid freedom.
Look, look for a nonsense wreath,
then that we become any
still less arrogant
And therefore more and more loved.
Joseph Brodsky
* The text is given by SIP. - S. V.
