As fast as thou shalt wane, so fast thou grow'st,
In one of thine, from that which thou departest;
And that fresh blood which youngly thou bestow'st,
Thou mayst call thine when thou from youth convertest,
Herein lives wisdom, beauty, and increase;
Without this folly, age, and cold decay:
If all were minded so, the times should cease
And threescore year would make the world away.
Let those whom nature hath not made for store,
Harsh, featureless, and rude, barrenly perish:
Look, whom she best endow'd, she gave thee more;
Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish:
She carv'd thee for her seal, and meant thereby,
Thou shouldst print more, not let that copy die.
Как быстро ты уменьшишься, так быстро ты растешь,
В одном из твоих, от того, чего ты отклоняешь;
И ту свежую кровь, которую ты одариваешь молодым,
Ты можешь называть себя, когда с юности обращен,
В этом живет мудрость, красота и умножение;
Без этой глупости, возраста и холодного разложения:
Если бы все были настроены так, времена должны были прекратиться
И шестьдесят лет заставят мир уйти.
Пусть те, кого природа не хранит,
Суровые, невыразительные и грубые, бесплодно погибающие:
Посмотри, кого она лучше всего одарила, она дала тебе больше;
Какой щедрый дар ты должен лелеять из щедрости:
Она вырезала тебя для своей печати, имея в виду,
Ты должен печатать больше, чтобы копия не умерла.
