There I stand, in a wood of trees pale as if bones
eroded by nefarious winds,
haunted by their barking echoes.
Were doubts to arise that God retreats slowly from this world
which until now renewed itself with every dawn
nurtured by holy breath:
behold those mountains
the rocks of which turn to ghosts
and those roots petrified in thirst,
vainly defying the opaque silence of hollow rivers,
and bury your doubts in a profane grave.
The greatest proof of justice and mercy
God's supreme goodness
and his loving caress
inhabit these abrasive pillars of dust,
the black veil at the horizon
soon to hush in velvet silence
your daughter's last breath,
crowning you the depositary
of ten thousand indignities:
the eminent king of a world in dismay.
Every singularity is filed down
by this continuous ochre stream.
The only memory and existence
those you cherished ever had
and ever could have,
the memory of the heart,
is overcome by the drought of the heart:
a desert with no life but scorpions
coming as a swarm, as a flood
with an abundance of deadly stings...
one for every remembrance
one for every comforting echo of the past
for blithe days of hope turned sour.
Там я стою, в лесу деревьев бледно, как будто кости
разрушены нематериальными ветрами,
преследуя их лающими эхом.
Были сомнения, чтобы возникнуть, что Бог медленно отступает из этого мира
который до сих пор возобновил себя с каждым рассветом
воспитывается святым дыханием:
Вот эти горы
камни, которые обращаются к призракам
и эти корни окаменели в жажду,
тщетно вызов непрозрачной тишине полых рек,
И похороните свои сомнения в профанной могиле.
Наибольшее доказательство справедливости и милосердия
Верховное доброе Бога
и его любящая ласка
населять эти абразивные колонны пыли,
Черная вуаль на горизонте
Скоро, чтобы наступить в бархатную тишину
Последнее дыхание вашей дочери,
коронация вас депозитария
десять тысяч любезностей:
выдающийся король мира в смятении.
Каждая особенность подана вниз
этим непрерывным поток охра.
Единственная память и существование
те, которые вы лерали когда-либо имели
и когда-либо мог иметь,
память о сердце,
преодолен засухой сердца:
пустыня без жизни, но скорпионов
приходит как рой, как наводнение
с обилием смертельных укусов ...
один для каждого воспоминания
один для каждого утешительного эхо прошлого
Для бедных дней надежды повернулся.
