Fueron años de cercos y glicinas,
De la vida en orsay, del tiempo loco.
Tu frente triste de pensar la vida
Tiraba madrugadas por los ojos...
Y estaba el terraplén con todo el cielo,
La esquina del zanjón, la casa azul.
Todo se fue trepando su misterio
Por los repechos de tu barrio sur.
Vamos, vení de nuevo a las doce
Vamos que está esperando Barquina.
Vamos no ves que Pepe esta noche,
No ves que el viejo esta noche
No va a faltar a la cita
Vamos total al fin nada es cierto
Y estás, hermano, despierto
Juntito a Discepolín...
Ya punteaba la muerte su milonga,
Tu voz calló el adiós que nos dolía
De tanto andar sobrándole a las cosas
Prendido en un final, falló la vida.
Yo sé que no vendrás pero, aunque cursi,
Te esperará lo mismo el paredón,
Y el tres y dos de la parada inútil
Y el resto fraternal de nuestro amor.
Это были годы заборов и глициний,
О жизни в Орсе, о сумасшедшем времени.
Твой грустный лоб от мыслей о жизни
Он бросал в глаза раннее утро...
И была набережная со всем небом,
Угол рва, синий дом.
Все поднималось своей тайной
На склонах вашего южного района.
Давай, приходи еще раз в двенадцать
Пошли, Баркина ждёт.
Да ладно, разве ты не видишь этого Пепе сегодня вечером,
Разве ты не видишь этого старика сегодня вечером?
Вы не пропустите встречу
Пойдем, наконец, ничего не правда
И ты, брат, проснулся
Вместе с Дисеполином...
Смерть уже отметила его милонгу,
Твой голос заставил замолчать прощание, которое причинило нам боль.
От того, что так много осталось от вещей
Оказавшись в конце концов, жизнь не удалась.
Я знаю, ты не придешь, но, хоть и банально,
Стена будет ждать тебя того же,
И три и два бесполезной остановки
И братский остаток нашей любви.
