Если был бы отец живой,
Я б ему позвонил домой
И, наверно, спросил:
«Ты все прыгаешь, Хил?
Как делишки? Где был, с кем пил?»
А отец бы ответил так:
«Как трактуешь отца, сопляк?
Впрочем, что с тебя взять?
Заходи, дам пожрать -
Ты ж, небось, без копья опять?»
И пришел бы я в дом к отцу.
Он бы мне разогрел супцу
И из высохших шпрот
Сделал бы бутерброд,
И сказал бы: «Давись, проглот!»
Я бы все смолотил, смолол
И сказал бы: «Ну я пошел!
А супец был хорош!»
А отец бы: «Ну что ж,
Жрать захочешь, еще придешь».
Я бы вышел, курнул «дымку»
Был бы март иль апрель в соку,
И мотался б скворец
По березе кривой,
Если был бы отец
Живой.
If the father were alive
I'd call him home
And he probably asked:
“You keep jumping, Hill?
How's it going? Where have you been, with whom did you drink? "
And the father would answer like this:
“How do you interpret your father, brat?
However, what to take from you?
Come in, let me devour -
I suppose you are without a spear again? "
And I would have come to my father's house.
He would warm my soup
And from dried sprats
I would make a sandwich
And I would say: "Choke, swallow!"
I would grind everything, grind
And I would say: “Well, I went!
And the soup was good! "
And the father would: “Well,
If you want to eat, you will come again. "
I would go out, smoke a haze
It would be March or April in juice,
And the starling was dangling
On a birch curve
If there was a father
Alive.
