There I was, beckoned by the mountain
Up the slopes and to the source I climbed
I knew not in my mind but in my blood
Mankind shall fall
Into the wounds of the world
The Earth shall claim it's own
Without a tear
And I shall watch mankind burn
In the fire we fathered
If I was told a tale in such pacifying prose
I'd scream to the mountain for a tale more like my own
For compassion shall be our undoing
And weakness embraced our utmost defeat
May we remember, disperse, and fall.
In a world in which men
Fear the kiss of death
We welcome the cold lips of mortality
Those of strength, of one blood
Of supremacy
Shall fear no end
For it takes not time nor wisdom to realize
But an ancient and primitive instinct
An instinct possessed by both beast and man
Of intolerant hatred
Of might beyond pity
Of compassionless life
and the death of morality
I write the epilogue
Там я был, манил горой
По склонам и к источнику я поднялся
Я знал не в уме, а в крови
Человечество падет
В раны мира
Земля потребует своей собственности
Без слез
И я буду смотреть, как горит человечество
В огне мы родили
Если бы мне рассказали сказку такой умиротворяющей прозой
Я бы кричал в гору за сказку, больше похожую на мою
Ибо сострадание будет нашей гибелью
И слабость охватила наше крайнее поражение
Пусть мы вспомним, разойдемся и упадем.
В мире, в котором мужчины
Бойся поцелуя смерти
Мы приветствуем холодные губы смертности
Силы одной крови
Превосходства
Не будет бояться конца
Для осознания не требуется времени и мудрости.
Но древний и примитивный инстинкт
Инстинкт, которым обладают и животное, и человек
Нетерпимой ненависти
Из могущества выше жалости
Безжалостной жизни
и смерть нравственности
Я пишу эпилог
