Alone...
Hollow...
Ashen.
Life promises only death.
And thus I am again sentenced to solitude,
In silent contemplation, a vision framed in grey
Falls upon world-weary eyes and brings torpor.
The years behind left drained and colourless.
I look within to fan the embers,
Charred and enervated beyond recall to flame.
For so long, I have journeyed, one weary step upon another,
The dust of a decade's failures ground underfoot.
And so I fix my gaze to myriad desolation.
The harsh wind punished a frail simulacra
On the precipice of spiritual oblivion,
Without and within only ashes remain.
As the elements now I shall be.
As one with the enduring stone and the onrishing waters of wild rivers.
As one with the burnished hue of the dawn
And the misty closure of the twilit evenfall.
To cross the foils and stygian peatfields.
To stride unfeeling towards the eternal periphery.
These bitter lands have borne witness to so much
That I now embrace within a lonely
And burned-out will.
When only distant memories chime across a spiritual vacuum,
The last vestiges of life long since extinguished.
A dying visage whipped by storms charged with the stench of despair.
The entirety of my essence, the nucleus of my humanity now scoured.
I am Bereft.
В одиночестве...
Hollow ...
Пепельный.
Жизнь обещает только смерть.
И поэтому я снова приговорен к одиночеству,
В тихом созерцании видение, обрамленное серым
Падает на уставшие от мира глаза и приносит оцепенение.
Годы позади остались истощенными и бесцветными.
Я смотрю в себя, чтобы раздуть угли,
Обугленные и возбужденные до неузнаваемости пламени.
Я так долго путешествовал, один усталый шаг на другой,
Пыль десятилетних неудач под ногами.
И поэтому я устремляю взор к бесчисленному опустошению.
Суровый ветер наказал хилого симулякра
На краю духовного забвения,
Вне и внутри остаются только пепел.
В качестве элементов сейчас я буду.
Как единое целое с вечным камнем и бурными водами диких рек.
Как один с полированным оттенком рассвета
И туманное закрытие сумеречного вечера.
Чтобы пересечь фольгу и торфяные поля.
Стремиться бесчувственным к вечной периферии.
Эти горькие земли засвидетельствовали так много
Что я сейчас обнимаю в одиночестве
И сгоревший будет.
Когда только духовные воспоминания проникают сквозь духовный вакуум,
Последние остатки жизни давно уничтожены.
Умирающий облик, пронзенный штормами, наполнен зловонием отчаяния.
Вся моя сущность, ядро моей человечности теперь процарапано.
Я Берефт.
