(Brooker / Reid)
'All hands on deck, we've run afloat!' I heard the captain cry
'Explore the ship, replace the cook: let no one leave alive!'
Across the straits, around the Horn: how far can sailors fly?
A twisted path, our tortured course, and no one left alive
We sailed for parts unknown to man, where ships come home to die
No lofty peak, nor fortress bold, could match our captain's eye
Upon the seventh seasick day we made our port of call
A sand so white, and sea so blue, no mortal place at all
We fired the gun, and burnt the mast, and rowed from ship to shore
The captain cried, we sailors wept: our tears were tears of joy
Now many moons and many Junes have passed since we made land
A salty dog, this seaman's log: your witness my own hand
(Брукер / Рейд)
«Все руки на палубу, мы бежали на плаву! Я услышал крик капитана
«Исследуй корабль, замени повара: пусть никто не уйдет живым!»
Через проливы, вокруг Рога: как далеко могут летать моряки?
Изогнутый путь, наш замученный курс, и никто не остался в живых
Мы плыли по неизвестным человеку частям, где корабли возвращаются домой, чтобы умереть
Ни один высокий пик, ни крепость, смелая, не могли сравниться с глазами нашего капитана
В седьмой день морской болезни мы сделали наш порт захода
Песок такой белый, а море такое голубое, никакого смертного места вообще
Мы открыли огонь из пистолета, сожгли мачту и гребли с корабля на берег.
Капитан плакал, мы моряки плакали: наши слезы были слезами радости
Теперь много лун и много июнь прошло с тех пор, как мы сделали землю
Соленая собака, бревно этого моряка: ты свидетель моей собственной руки
