Текст песни George Gordon Byron - Stanzas to Augusta

When all around grew drear and dark,
And reason half withheld her ray -
And hope but shed a dying spark
Which more misled my lonely way;

In that deep midnight of the mind,
And that internal strife of heart,
When dreading to be deemed too kind,
The weak despair -the cold depart;

When fortune changed -and love fled far,
And hatred's shafts flew thick and fast,
Thou wert the solitary star
Which rose, and set not to the last.

Oh, blest be thine unbroken light!
That watched me as a seraph's eye,
And stood between me and the night,
For ever shining sweetly nigh.

And when the cloud upon us came,
Which strove to blacken o'er thy ray -
Then purer spread its gentle flame,
And dashed the darkness all away.

Still may thy spirit dwell on mine,
And teach it what to brave or brook -
There's more in one soft word of thine
Than in the world's defied rebuke.

Thou stood'st as stands a lovely tree
That, still unbroke though gently bent,
Still waves with fond fidelity
Its boughs above a monument.

The winds might rend, the skies might pour,
But there thou wert -and still wouldst be
Devoted in the stormiest hour
To shed thy weeping leaves o'er me.

But thou and thine shall know no blight,
Whatever fate on me may fall;
For heaven in sunshine will requite
The kind -and thee the most of all.

Then let the ties of baffled love
Be broken -thine will never break;
Thy heart can feel -but will not move;
Thy soul, though soft, will never shake.

And these, when all was lost beside,
Were found, and still are fixed in thee;-
And bearing still a breast so tried,
Earth is no desert -e'en to me.

Когда все вокруг выросло неживою и темно,
И причина половины удерживается ее луч -
И надеяться, но пролить умирает искру
Какой более заблуждение мой уединенный образ;
В этом глубоком полуночи ума,
И это внутренняя борьба сердца,
Когда страшась, чтобы считаться слишком добр,
Слабым отчаяния -The холодной взлета;
Когда фортуна изменила -А любовь бежал далеко,
И валы ненависть летали толстые и быстро,
Ты был одинокий звезду
Какие розы, и установить не до конца.
О, благословенная быть твоим непрерывным светом!
Это наблюдал за мной, как глаза серафим, в
И встал между мной и ночь,
На веки светит сладко близок.
И когда облако на нас пришли,
Какие стремились очернить o'er луча Твоего -
Тогда чище распространить свое нежное пламя,
И пунктирная темноту все прочь.
Тем не менее, возможно, дух твой останавливаться на шахте,
И научить этому, что храбрый или ручья -
Там больше в одном мягком слова твоему
Чем в поносил упрек в мире.
Ты стоял как стоит прекрасный дерево
Это, по-прежнему unbroke хотя мягко изогнутые,
Еще волны с нежной верности
Его ветви над памятником.
Ветры может раздирать, небо может залить,
Но ты был -А еще Хочешь ли быть
Посвященная в бурных час
Чтобы пролить твои плач листья o'er мной.
Но ты и твое не должно знать другого упадок,
Независимо судьба меня может упасть;
Для небо в солнечном свете воздаст
Вид -А тебе больше всего.
Тогда пусть узы перегородками любви
Быть нарушена -thine не нарушу;
Твое сердце может чувствовать -Но не будет двигаться;
душа твоя, хотя мягкий, никогда не будет трясти.
И эти, когда все было потеряно около,
Были найдены, и до сих пор фиксируются в тебе; -
И подшипника еще грудь так старались,
Земли нет пустыни -e'en мне.