Незаменимых нет, незаменима только зима,
Только подвиг, только кирпичи,
Сложившие города мокрых резаных,
Как бумага улиц с бордюрами.
Новые люди гниют за сезон с моей скоростью,
Судьбы на миг соприкасаются локтями, расходятся,
Возни не возникнет, лишь пустота наполняет
Артерии мраморных помещений.
Огромные вентиляторы выдувают нас из вещей,
Мы учимся останавливать дождь молитвой,
Сухим зыбучим голосом,
Спиной впитывают дыхание людские очереди.
И по ним, как по нитям душа пробирается по цепочке,
Как хищник крадётся к добыче,
Умирая в кирпичном пейзаже.
Я из тех мест, где каждый день перед сном повторяют:
«Жизнь никогда уже не будет та же».
Я просыпаюсь после тяжёлого захода солнца
И больше не сплю,
После тяжёлого захода солнца в небе загораются
Холодные гаснущие люди.
Я просыпаюсь после тяжёлого захода солнца
И больше не сплю,
После тяжёлого захода солнца в небе загораются
Холодные гаснущие люди.
Я просыпаюсь после тяжёлого захода солнца
И больше не сплю,
После тяжёлого захода солнца в небе загораются
Холодные гаснущие люди.
There are no irreplaceable, only winter is irreplaceable
Only a feat, only bricks
The folded cities are wet cut,
Like street paper with borders.
New people rot over the season at my speed,
Fates touch their elbows for a moment, diverge,
Fuss will not arise, only emptiness fills
Arteries of marble rooms.
Huge fans blow us out of things
We learn to stop the rain with prayer
With a dry, quick voice
People’s queues soak up their breaths.
And through them, like a thread, a soul makes its way along a chain,
As a predator sneaks to prey
Dying in a brick landscape.
I am from those places where every day before bedtime they repeat:
"Life will never be the same."
I wake up after a hard sunset
And no longer sleep
After a hard sunset in the sky light up
Cold dying people.
I wake up after a hard sunset
And no longer sleep
After a hard sunset in the sky light up
Cold dying people.
I wake up after a hard sunset
And no longer sleep
After a hard sunset in the sky light up
Cold dying people.
