Зашив под кожу медяки,
На голову одев корону
Бумажную, свои полки,
Вождь идеальных насекомых
Угрюмо вёл к вселенской правде,
К универсальным божествам,
К шизофазическому счастью
И к вечной жизни. По слогам
Учили славные молитвы
Записанные грязным швом
На коже мира. Акрасия,
Как признак веры, как апломб
В парадоксальной пляске почвы
В себя вминающей кресты,
Серпы да молоты, иконы
И прочих идолов. Жиды,
Как безупречный враг свободы,
И воля главного, как друг.
Иконоклазмы беззаконья
И образа как вечный круг
Сольются в нимбе страха света
Иглой и лезвием. Свари
Из ваты себе праздник, это
Не обсуждается. Смотри
Как глупый труп потешно ищет
Значение своих смертей,
Среди зеркал, иллюзий, пищи
И книжно-дождевых червей.
Sewing under the skin of coppers,
On her head wearing a crown
Paper, its shelves,
The chief ideal of insects
Sullenly led to a universal truth,
By the universal deity,
By Fortunately shizofazicheskomu
And eternal life. By syllables
Taught glorious prayer
Recorded dirty seam
The skin of the world. Akrasiya,
As a sign of faith as aplomb
In a paradoxical dance soil
A dent crosses
Sickles yes hammers, icons
And other idols. Jews,
How perfect the enemy of freedom,
And the will of the chief, as a friend.
Iconoclasm lawlessness
And as the eternal image of the circle
Merge into fear nimbus of light
Needle and blade. Swar
Of wool a holiday, it is
Not being discussed. Look
How silly comical looking corpse
The value of their deaths,
Among mirrors, illusion, food
And book-worms.
