Зеркало треснуло, лавина волны смоет все, что осталось от старой обкатанной жизни. Колея за колеей превратятся в бурлящие реки, вымывая и выскребая заскорузлое ржавое дно. Со всей мерзостью, что ты скрывал от себя. Хоронил в самых темных глубинных слоях. Что покрыто зловонною слизью и теперь стремится подняться наверх. Снова ждут раскрытые пасти зияющих проемов дверей. Где не так давно горел свет, и было тепло и уютно. А теперь их клыки дверных косяков как будто готовы сомкнуться каленым железным капканом, затянуться на шее петлей.
Когда не включаешь свет, и чувствуешь чей-то пристальный взгляд из пустого угла в темноте и мечтаешь проснуться. Но нет, это не сон. Это твое поражение. Теперь ты на поводке и никуда не уйдешь. От гнета тревожных звонков и стука в закрытые шторами окна. От призраков смеха и голосов, что когда-то звучали здесь. Живых взглядов пыльных картин и усмешек фотографий. От редких и гулких шагов в дальней комнате за запертой дверью.
Сколько нужно стекла, чтобы заставить течь реки линий жизни вспять. Наполнить до краев вспотевшие ладони теплой живой кровью. Открыть глаза, включить свет, разжечь огонь, разбить окно. И выгнать эту хворь, не дожидаясь утра. Оставить насовсем этот приют собственного страха, воспоминаний, лжи, надежд из прошлой жизни. Которая давно течет сквозь пальцы потерь, утрат, почти придуманных воспоминаний. Где звезды раздирали небо, шипящей массой впиваясь в грубый дерн. И ночь темней всегда перед рассветом. А дальше утро – и выпадет роса.
Нет памяти, а значит, нет и обещаний. Нет лиц, что стали все как одно похожи.
И пусть приумножают свет пустые зеркала.
The mirror cracked, an avalanche of the wave will wash away everything that remains of the old run-in life. Rut after rut will turn into raging rivers, washing and scraping out the rusty bottom of a rusty ground. With all the abomination that you hid from yourself. He was buried in the darkest depths. What is covered with fetid mucus and now seeks to rise up. Again open mouths of gaping doorways await. Where not so long ago the light was on, and it was warm and cozy. And now their fangs of the doorposts seem to be ready to close with a red-hot iron trap, to drag on the neck with a loop.
When you do not turn on the light, and you feel someone's gaze from an empty corner in the dark and dream to wake up. But no, this is not a dream. This is your defeat. Now you are on a leash and you won’t go anywhere. From the yoke of wake-up calls and knocking at curtained windows. From the ghosts of laughter and voices that once sounded here. Lively looks of dusty pictures and smiles of photographs. From the rare and booming steps in the back room behind a locked door.
How much glass is needed to make the river flow the lines of life back. Fill sweating palms to the brim with warm, living blood. Open your eyes, turn on the light, light a fire, break a window. And to expel this ailment, without waiting for the morning. To leave for ever this shelter of one’s own fear, memories, lies, hopes from a past life. Which has long been flowing through the fingers of loss, loss, almost invented memories. Where the stars tore the sky, hissing mass digging into the rough turf. And the night is always darker before dawn. And then morning - and dew will fall.
There is no memory, which means there are no promises. There are no people who have become all alike.
And let the empty mirrors multiply the light.
