Down at the church the flower girl sits. Legs innocent, apart.
I make the picture puzzle fit to start your heart.
Painted sister stopped beside. A word upon her saintly lip.
Perhaps admonishing the child inside the open slip.
I don't know where she might go when she runs home at night.
It's for the best: I wouldn't rest when I turned out the light.
No little flower girl singing in my troubled dream----
just an old man's model in a pose from a magazine.
I have touched that face a dozen times before. And I have let my pencil run.
Laid down washes on a foreign shore, under a hot and foreign sun.
My best sable brushes drift the soft inside of her arm.
Her chin I tilt, her breasts I lift. I mean no harm.
I close the door. She is no more until the next appointed hour.
Northeastern light push back the night: painted promises in store.
No little flower girl singing in my troubled dream----
just an old man's model in a pose from a magazine.
Down at the church my flower girl sits. Legs innocent, apart.
I make the picture puzzle fit to start your heart.
My golden sable brushes drift the soft inside of her arm.
Her chin I tilt, her breasts I lift. I mean no harm.
I mean no harm. I mean
Внизу у церкви сидит цветочница. Ноги невинны, врозь.
Я делаю загадку с картинками подходящей для твоего сердца.
Окрашенная сестра остановилась рядом. Слово на ее святой губе.
Возможно, предостерегаю ребенка внутри открытого слипа.
Я не знаю, куда она может пойти, когда бежит домой ночью.
Это к лучшему: я не успокоюсь, когда выключу свет.
Ни одна цветочница не поет в моем беспокойном сне ----
просто модель старика в позе из журнала.
Я коснулся этого лица десятки раз раньше. И я позволил своему карандашу бежать.
Уложенный моет на чужом берегу, под жарким и чужим солнцем.
Мои лучшие соболиные щетки дрейфуют мягкие внутри ее руки.
Ее подбородок я наклоняю, ее груди поднимаю. Я не имею в виду никакого вреда.
Я закрываю дверь. Ее больше нет до следующего назначенного часа.
Северо-восточный свет отодвигает ночь назад: в магазине расписаны обещания.
Ни одна цветочница не поет в моем беспокойном сне ----
просто модель старика в позе из журнала.
Внизу в церкви сидит моя цветочница. Ноги невинны, врозь.
Я делаю загадку с картинками подходящей для твоего сердца.
Мои золотые соболиные щетки дрейфуют мягкие внутри ее руки.
Ее подбородок я наклоняю, ее груди поднимаю. Я не имею в виду никакого вреда.
Я не имею в виду никакого вреда. Я имею в виду
