А моя комната больна давно.
Она лишь впитывает молча сопли.
И я сильнее был, коль нам дано,
С тобою за руку держась, не этой ночью сдохнуть.
Нелепый почерк, вздохи.
Да я и сам нелепый.
На выдохе скажу, что стоит.
Эти взять билеты.
В парке летом.
Полетать на карусели "Боль".
Нападки эти.
Я втоптал с большим весельем в пол.
И с ней в рамсах давно.
Вы же примитивно так.
Я привинтил бы.
Вам по два крыла на спину.
Будьте легитимны.
Будьте сильными.
Ведь мне она была, как стимул.
В конце концов нужно терпеть.
А я, мудак, простил ее.
Ну как, не стыдно, сука?
И холостым нас тупо.
Убить нельзя.
Пусть заведет моя настырность в ступор.
И я по улицам твой образ и кварталам не терял.
Ведь в четырех стенах груди хватало мне тебя.
Я руку в стол прибил карандашом.
Сейчас очухаюсь и позвоню ей.
И нам с тобой двоим пора на шоу.
Такие сразу мимими, такие сразу нюни.
Я руку в стол прибил карандашом.
Сейчас очухаюсь и напишу ей.
Зачем же я тогда, баран, ушёл.
Не будет больше уруру, не будет больше нюней.
And my room has been sick for a long time.
She only absorbs the snot silently.
And I was stronger, since it was given to us
Holding the hand with you, not to die that night.
Absolute handwriting, sighs.
Yes, I myself am absurd.
On the exhale I will say what is worth it.
These take tickets.
In the park in the summer.
Fly for the carousel "pain".
These attacks.
I trampled with great fun in the floor.
And with her in Rams for a long time.
You are primitively so.
I would screw up.
You have two wings on your back.
Be legitimate.
Be strong.
After all, she was like an incentive.
In the end, you need to endure.
And I, an asshole, forgave her.
Well, not ashamed, bitch?
And we are stupidly stupid.
You can’t kill.
Let my stupidity lead to a stupor.
And I did not lose your image through the streets and did not lose the quarters.
After all, in four walls of the chest, I had enough of you.
I nailed my hand on the table with a pencil.
Now I’ll recover and call her.
And you and I have time to go to the show.
Such are at once mimimi, such are at once nun.
I nailed my hand on the table with a pencil.
Now I’ll recover and write to her.
Why then, then, the ram, left.
There will be no more Uruur, there will be no more nyu.
