Я всегда твердил, что судьба -- игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако -- сильно.
Я считал, что лес -- только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке -- ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
В обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Иосиф Бродский (1971)
I always kept saying that fate is a game.
Why do we need fish, since there is caviar.
That the gothic style will triumph like a school,
as the ability to stick around avoiding an injection.
I am sitting by the window. Outside the window is an aspen.
I loved a few. However, it is strong.
I believed that the forest is only part of the logs.
Why is the whole maiden, since there is a knee.
What, tired of the dust raised by a century,
the Russian eye will rest on the Estonian spire.
I am sitting by the window. I washed the dishes.
I was happy here, and I won’t.
I wrote that in the light bulb is the horror of the floor.
That love, as an act, is devoid of a verb.
What Euclid did not know, that, descending on a cone,
the thing acquires not zero, but Chronos.
I am sitting by the window. I recall youth.
I smile at times, sometimes I spit out.
I said the leaf destroys the kidney.
And that seed falling into bad soil
does not escape; that meadow with a meadow
there is an example of masturbation, given in Nature.
I'm sitting by the window, grabbing my knees
In a society of its own heavy shadow.
My song was devoid of motive
but then do not sing her chorus. No wonder
what reward me for such speeches
nobody puts their legs on their shoulders.
I am sitting by the window in the dark; how fast
the sea is booming behind a wavy curtain.
Second-class citizen, proudly
I recognize the goods of the second grade
your best thoughts and the days to come
I give them as an experience in dealing with suffocation.
I am sitting in the dark. And she's no worse
in the room than the darkness outside.
Joseph Brodsky (1971)
