I flew in on the evening plane.
Is it such a good idea that I am here again?
And I could cut my cold breath with a knife.
And taste the winter of another life.
A yellow cab from JFK, the long way round.
I didn't mind... gave me thinking time before I ran aground
on rocky memories and choking tears.
I believe it only rained round here in thirty years.
Now, it's the first snow on Brooklyn and my cold feet are drumming.
You don't see me in the shadows from your cozy window frame.
And last night, who was in your parlour wrapping presents in the late hour
to place upon your pillow as the morning came?
Thin wind stings my face... pull collar up.
I could murder coffee in a grande cup.
No welcome deli; there's no Starbucks here.
A dime for a quick phone call could cost me dear.
And the first snow on Brooklyn paints a Christmas card upon the pavement.
The cab leaves a disappearing trace and then it's gone.
And the snow covers my footprints, deep regrets and heavy heartbeats.
When you wake you'll never see the spot that I was standing on.
Some things are best forgotten... some are better half-remembered.
I just thought that I might be there on your, on your Christmas night.
And the first snow on Brooklyn makes a lonely road to travel -
cold crunch steps that echo as the blizzard bites.
Я прилетел вечерним самолетом.
Это такая хорошая идея, что я снова здесь?
И я мог перерезать холодное дыхание ножом.
И вкусить зиму другой жизни.
Желтое такси от JFK, длинный путь.
Я не возражал ... дал мне время подумать, прежде чем я сел на мель
на скалистых воспоминаниях и задыхающихся слезах.
Я считаю, что за тридцать лет здесь прошел только дождь.
Сейчас в Бруклине первый снег, и мои холодные ноги барабанят.
Вы не видите меня в тени из своей уютной оконной рамы.
И прошлой ночью, кто был в вашей гостиной, упаковывая подарки в поздний час
положить себе на подушку, когда наступило утро?
Легкий ветерок жалит меня в лицо ... задерни воротник.
Я мог убить кофе в большой чашке.
Нет приветственного гастронома; здесь нет Starbucks.
Десять центов за быстрый телефонный звонок могли дорого обойтись.
А первый снег в Бруклине рисует рождественскую открытку на асфальте.
Кабина оставляет исчезающий след, а затем исчезает.
И снег покрывает мои следы, глубокое сожаление и тяжелое сердцебиение.
Проснувшись, ты никогда не увидишь того места, на котором я стоял.
Некоторые вещи лучше забыть ... некоторые лучше забыть наполовину.
Я просто подумал, что могу быть там в твою рождественскую ночь.
И первый снег в Бруклине делает пустынную дорогу для путешествия -
холодные хрустящие шаги, которые разносятся эхом от укусов метели.
