Да, я мятежник старый, такой, какой я есть.
Я ненавижу янки, я знаю слово честь.
Был рад сражаться с ними. Считал – мы победим.
И есть, кому меня судить, но только лишь не им.
Я ненавижу янки, какой тут разговор.
И я б их конституцией и жопу не подтер.
И на Союз их славный мне глубоко посрать
Об тряпку полосатую лишь ноги вытирать.
Три долгих славных года я вместе с Ли шагал.
Четыре раза ранен, я мерз и голодал.
И ноют мои раны, но это все не в счет.
Я убивал вас янки и готов убить еще.
Три сотни тысяч янки Ли размешал в пыли.
Мы их валили толпами, они все шли да шли.
Три сотни тысяч янки, какая боль внутри.
Всего три сотни тысяч, не миллиона три.
Да, я мятежник старый, такой, какой я есть.
Я ненавижу янки, я знаю слово честь.
Был рад сражаться с ними. Считал – мы победим.
И есть, кому меня судить, но только лишь не им.
Yes, I am an old rebel, as I am.
I hate the Yankees, I know the word honor.
I was glad to fight with them. I thought we would win.
And there is someone to judge me, but only not to them.
I hate the Yankees, what's the conversation.
And I would not wipe their ass with their constitution.
And I deeply give a shit about their glorious Union
Only wipe your feet on a striped rag.
For three long glorious years I walked with Lee.
Wounded four times, I was freezing and starving.
And my wounds hurt, but that doesn't count.
I killed you Yankees and am ready to kill more.
Three hundred thousand Yankees Lee stirred in the dust.
We brought them down in droves, they all walked and walked.
Three hundred thousand Yankees, what a pain inside.
Only three hundred thousand, not three million.
Yes, I am an old rebel, as I am.
I hate the Yankees, I know the word honor.
I was glad to fight with them. I thought we would win.
And there is someone to judge me, but only not to them.
