My dear Telemachus,
The Trojan War
is over now; I don't recall who won it.
The Greeks, no doubt, for only they would leave
so many dead so far from their own homeland.
But still, my homeward way has proved too long.
While we were wasting time there, old Poseidon,
it almost seems, stretched and extended space.
I don't know where I am or what this place
can be. It would appear some filthy island,
with bushes, buildings, and great grunting pigs.
A garden choked with weeds; some queen or other.
Grass and huge stones . . . Telemachus, my son!
To a wanderer the faces of all islands
resemble one another. And the mind
trips, numbering waves; eyes, sore from sea horizons,
run; and the flesh of water stuffs the ears.
I can't remember how the war came out;
even how old you are--I can't remember.
Grow up, then, my Telemachus, grow strong.
Only the gods know if we'll see each other
again. You've long since ceased to be that babe
before whom I reined in the plowing bullocks.
Had it not been for Palamedes' trick
we two would still be living in one household.
But maybe he was right; away from me
you are quite safe from all Oedipal passions,
and your dreams, my Telemachus, are blameless.
Мой дорогой Телемах,
Троянская война
закончилось сейчас; Не помню, кто выиграл.
Греки, несомненно, потому что только они уйдут
так много погибших так далеко от своей родины.
Но все же мой путь домой оказался слишком долгим.
Пока мы теряли там время, старый Посейдон,
это почти кажется растянутым и расширенным пространством.
Я не знаю, где я и что это за место
возможно. Казалось бы какой-то грязный остров,
с кустами, зданиями и огромными хрюкающими свиньями.
Сад, заросший сорняками; та или иная королева.
Трава и огромные камни. . . Телемах, сын мой!
Страннику лица всех островов
похожи друг на друга. И разум
поездки, нумерация волн; глаза, больные от морских горизонтов,
бегать; и плоть воды набивает уши.
Не могу вспомнить, как закончилась война;
даже сколько тебе лет - не помню.
Расти, мой Телемах, крепни.
Только боги знают, увидимся ли мы
еще раз. Ты давно перестала быть этой малышкой
перед которым я сдерживал пашню быков.
Если бы не уловка Паламеда
мы двое по-прежнему будем жить в одном доме.
Но, возможно, он был прав; подальше от меня
ты вполне застрахован от всех эдиповых страстей,
и твои мечты, мой Телемах, безупречны.
