What’s this?” I ask.
“Canteloube, Songs of the Auvergne. This is called ‘Bailero.’ ”
“It’s lovely. What language is it?”
“It’s in old French—Occitan, in fact.”
“You speak French, do you understand it?” Memories of the flawless French he spoke at his parents’ dinner come to mind . . .
“Some words, yes.” Christian smiles, visibly relaxing. “My mother had a mantra: musical instrument, foreign language, martial art. Elliot speaks Spanish; Mia and I speak French. Elliot plays guitar, I play piano, and Mia the cello
Что это?" Я спрашиваю.
«Canteloube, Песни Оверни. Это называется «Байлеро».
"Это прекрасно. Какой это язык?
«Это на старом французском, на самом деле окситанский».
«Вы говорите по-французски, вы понимаете это?» Вспоминаются воспоминания о безупречном французском, который он говорил на ужине своих родителей. , ,
«Несколько слов, да.» Кристиан улыбается, заметно расслабляясь. «У моей мамы была мантра: музыкальный инструмент, иностранный язык, боевое искусство. Эллиот говорит по-испански; Миа и я говорим по-французски. Эллиот играет на гитаре, я играю на пианино, а Миа - виолончель
