Текст песни Khao Kyle - Club27

Мы не верим, грешим - молимся.
Затяни смертницы пояс,
Чтоб мне было войти боязно
В эти двери, как Джим Моррисон.
Моя жизнь смоется, как твоя кровь с асфальта. Не приходи на нашу свадьбу. Помнишь, как нас хотела смерть сосватать?
Но еще не двадцать семь, а значит мне не время тусоваться с ней, но в этом клубе я сегодня умер, дав имя первенцу Джимми Хендрикс, и эй!

Упокойте правильно, с миром,
Бац! И мы верим любому.
Проведите в гроб мне кабель от микро —
Я выпущу двадцать посмертных альбомов.
Нас всех не запомнят,
И всё сегодня до утра сожжём.
Киска, я твой весёлый модник, как Брайен Джонс.

Мы стоим. Я и мескалин лишь тобою движем.
Подберись поближе, я не лишний в хижине.
Рикшей движимы или сидим по крышей под Joy Division.

Это так никчемно и скучно.
Лучше бы все мы сели и в истерику впали: они, разлучённые души, как у Терри Гудкайнда, в стерео стерегут Кайла.

Сеем сплетни и холод.
Нас заселят с тобою, мы соседи по гробу.
Я наследник на трон 27 и не помню: я первый во всем или последний подонок?

И, пока R.I.P, подари мне спэйс сегодня или рейс в преисподнюю и больше секса,
Свой кусочек сердца.
Глупо всех сиять, но этот клуб семья, и ты хочешь всех знать.

Просыпаюсь, будто пережил кому.
Бережно тронув, держит нас который день уже омут.
Но мы же перепутали этот ебанутый мир, и я в теле живого.
Мой альбом предрешил все, как Сэлинджер Джону.

Но я им закатил каприз, не заплатив за вход, как гитариста призрак.
Литр виски в лизинг, и не нужен мир эготизма, розовых линз и золотистых гриллзов.

"27". Да, я мацал смерть, как все те, что глубоко теперь лежат.
Здесь наркотики и джаз, и мне похеру на шанс, похеру на вас, сраная масса змей.

We do not believe we sin - we pray.
Tighten the suicide bomber belt
That I was afraid to enter
At these doors like Jim Morrison.
My life will be washed away like your blood from asphalt. Do not come to our wedding. Remember how death wanted to grab us?
But it’s not yet twenty-seven, which means I don’t have time to hang out with her, but in this club I died today, giving the name to the first-born Jimmy Hendrix, and hey!

Calm down right in peace
Bam! And we believe anyone.
Pass the cable from the micro
I will release twenty posthumous albums.
They don’t remember us all
And we’ll burn it all until morning.
Pussy, I'm your funny mod like Brian Jones.

We stand. Mescaline and I only move you.
Closer, I'm not superfluous in the hut.
Rickshaws are movable or sit on the roof under the Joy Division.

This is so worthless and boring.
It would be better if we all sat down and got hysterical: they, separated souls, like Terry Goodkind’s, are in the stereo watching Kyle.

Sow gossip and cold.
We will be populated with you, we are neighbors in the coffin.
I am the heir to the throne 27 and I do not remember: am I the first in everything or the last bastard?

And while R.I.P, give me space today or a flight to the underworld and more sex,
Your piece of heart.
It’s stupid to shine everyone, but this club is a family, and you want to know everyone.

I wake up as if I survived a coma.
Touching it carefully, it keeps us swimming all day.
But we mixed up this fucking world, and I'm in the body of the living.
My album predetermined everything, like Salinger John.

But I threw them a whim, not paying for the entrance, like a ghost guitarist.
A liter of whiskey is leased, and the world of egotism, pink lenses and golden grilles is not needed.

"27". Yes, I matzat death, like all those that now lie deep.
There are drugs and jazz here, and I have a chance to fuck, a fuck at you, fucking a lot of snakes.