Текст песни Kharkiv Klezmer Band і Театр AraБesky - Скажи монстрам до побачення

Юра Зойфер, рожденный на собственной фабрике,
учился иностранным языкам у дрессированных попугаев в отцовской конторе.
Потом говорил, что если чему он и научился в детстве – так это путешествиям,
когда неделями спишь не раздеваясь,
застряв в очередном порту.

Заняв вместе с крысами и цирковыми обезьянами
лучшие места в трюме, он
на ходу вытаскивал рыбу из черной воды и разговаривал с монстрами,
что вылетали из снов пассажиров третьего класса.

Юра Зойфер говорил:
рыбы в воде – как метафоры в речи.
Позже, водя дружбу с самыми опасными
представителями общества и меняя марксистские листовки
на разноцветные камушки и оловянных солдатиков,
он часто бывал в столовых для бездомных,
прятался в ночлежках,
организованных красным крестом,

выводил на площади цирковых животных
и вел агитацию.
Запомните эти дни, говорил он публике,
собирая у нее монеты, запомните –
цирк, революция и кабаре
уберегут наши города
от апокалипсиса.

Однажды, незадолго до ареста, засыпая
на пустых мешках из-под военной почты после того,
как обмотал глотки своих простуженных животных
старыми газетами, он увидел –

будто стоит на каком-то вокзале у широко открытых дверей зала ожидания
среди толпы неизвестных ему людей и не может выйти наружу,
ослепленные светом солнца, все они толкаются и не могут выйти, все эти

клоуны и террористы с бумажными бомбами, самоубийцы, шулера со своими зазнобами, актрисы порнофильмов, ветераны из приютов, банды сербов, делегации арнаутов, отряды наемников, группы повстанцев, сотрудники железнодорожной станции, пассажиры, выпавшие из вагона, на себя взвалившие сломанные пишущие машинки и патефоны, картонные колонны и бумаги рулоны, весь свой ломаный реквизит, что на своих горбах вынуждены всюду возить, словно ларцы с дарами, все они, стараясь вырваться, толклись перед открытыми дверями

И тогда, проснувшись, он написал –

Вот мои сны, что приходят негаданно,
вот мое радио, полное пропагандой,
и чем проще и громче она,
тем страшнее потом тишина.

Yura Zoyofer, born in its own factory,
He studied foreign languages ​​at the trained parrots in the father's office.
Then he said that if he had learned in childhood - so these are traveling,
When we want to sleep without undressing,
Stuck in the next port.

Taking together with rats and circus monkeys
Best places in the truma, he
On the move pulled out fish from the black water and talked with monsters,
What was departed from the dreams of the passengers of the third class.

Yura Zoyofer said:
Fish in water - as metaphors in speech.
Later, leading friendship with the most dangerous
Representatives of society and changing Marxist leaflets
on multicolored pebbles and tin soldiers,
He often visited the dining room for homeless
hid at nights,
organized by the Red Cross,

removed on the square of circus animals
And led agitation.
Remember these days, he said to the public,
collecting coins from her, remember -
Circus, revolution and cabaret
Our cities will be removed
From the apocalypse.

Once, shortly before the arrest, falling asleep
on empty bags from under military mail after
How wrapped the pharynx of its cold animals
old newspapers, he saw -

As if it stands at some station at the wide open door of the waiting room
Among the crowd of people unknown to him and can not go out,
blinded by the light of the sun, they all pushed and can not go out, all these

Clowns and terrorists with paper bombs, suicides, simulars with their gaps, actresses porn movies, veterans from shelters, gang of Serbs, delegations of Arnauts, mercenaries, groups of rebels, employees of the railway station, passengers who dropped out of the car on themselves who have been broken Pathetones, cardboard columns and paper rolls, all their broken props that they are forced to travel on their humps everywhere, as if strapping with gifts, they all trying to break out, pushed before the open doors

And then, waking up, he wrote -

Here are my dreams that they arrive intenno,
Here is my radio, full of propaganda,
And the more simpler and louder,
The worst then silence.