Текст песни Kotone - А. Кудряшева. Мама на даче...

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз — вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс — то есть почти что старый. Шорты с футболкой — простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара — листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька — он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче — ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге — и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя — с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. «Двадцать один», — бормочу сквозь сон. «Сорок», — смеется время. Сорок — и первая седина, сорок один — в больницу. Двадцать один — я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь — на десятом. Десять — кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь — на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

Mom at the cottage, the key on the table, the breakfast can not be done. Soon vacation, eight years, in August will be nine. In August, nine, seven on the clock, the sky is easy and flat, the sun left in her hair the faded stripes. Sleep scraps to hold down, and miss through your fingers. Vitka from the tenth floor again calls to swim. It is necessary to hurry from all legs and eyes - suddenly run away, leave. Vitka graduated from the fourth class - that is, almost old. Shorts with a t-shirt - a simple outfit, apple to hide the apple. Vitka will teach me to dive, he promised, I remember. To the river the road is cleared, burned and is familiar. Dusty legs look like mamines mittens. Now we have such a heat - the leaves are just like rags. Maybe then we will play, I will ask you to hide and seek. Vitka - He's kind, one in one boy from Jules Verne. I will ask me to drive, I will be allowed, probably. The evening will begin, it must be sweem. Day until the end of the week. I turn to the wall. One hundred, ninety-nine.
Mom in the country. Bike. Tomorrow to take the exam. The Sun licks abstract in gentle eyes. Morning to meet and sit all night, waiting for the summer onset. In August I will already have a student, now nor it. Bread receiving and cheese with a knife, breakfast from sleep is rapid. Vitka from the tenth floor now in the third year. He knows all smart professors, writes programs in the firm. Hood, ironic and Chernobrov, straight hero from the film. Writes the notes of my sister, gives flowers from paying, just I felt faster and describe better. Just a sister light face, I'm hard and evil, we climb on the porch and launch the snake. It seems they are leaving on the night, I spend on the train. River richitis, rustle at the feet, now she is on the belt. Seventy eight, seventy-seven, crying back to the composition. Let them hide, well, all of them, I will not look for them.
Mom in the country. Baska buzzed. Sleeping. The cat got on his chest, the sun on the blanket. Cups, palms and sweaters, coffee, pray, weld. Has anyone seen me yesterday? Do not speak better. Let it be a big secret of a little debauchery, everyone was drunk, an intention, warret, warm breathing brother, hoarsely from chatter, ash flew from the balcony, all at each other - and all alone alone and unoccupied. If we drop on the ruble, breakfast will come to our house, Lord, as I love you all, the rainbow on the palms. Street in solar lace, Vitka, breaking plates. You can lie and revive. You can go to the river. I will catch you and subside, cutting up, shave. Nose into a broken bark. Thirty-four, thirty ...
Mom on the photo. Keys in the castle. Eight hours before summer. The sun on the walls, on a backpack, in old sandals. Sleepy paws through Square, and not to go anywhere. Vitka in America. I am in Moscow. River in distant childhood. The apple was eaten, the composition was gone, somewhere rides in Nice, I begin to count with one hundred, my life is from one. We struggle, crying with her in unison, clowns in the arena. "Twenty One," - Moving through the dream. "Forty," time laughs. Forty - and the first gray, forty-one - to the hospital. Twenty-one - I live alone, twenty: Boyfriend's eyes, legs in scratches, demon in the edge, thoughts are running away, someone awaits me in the yard, someone - on the tenth. Ten - finish the fourth grade, breakfast can not be done. We must hurry from all legs and eyes. In August there will be nine. Eight - to carry the keys to the neck, in the sunny hymn in the sunny ...
Three. Two. One. I go to look. God help me.