Переписано все, да перепрятано,
Перекроено, да перелатано.
Мимо бешеных белых сугробов
Одному находиться нагадано.
Мне по полной налейте упреков,
Закидайте листвой холм от времени,
Я писал – не осталось вещдоков
О наращенных шишках на темени.
И по этим вечно зеленым,
По спокойным волнам мигрени,
Вожу взглядом – пилотом ведомым,
Беспокойной ночью последней.
Пусть плюется дорога щебнем,
И ступни мои трутся деревом,
Я пластом ползу за доверием,
Доказать, что угодно делом.
Перестуками, да пересвистами,
Перерезана нить недели,
Я плачу за свободу твистами,
Головой уткнувшись в колени.
И по этим вечно зеленым,
По спокойным волнам мигрени,
Вожу взглядом – пилотом ведомым,
Беспокойной ночью последней.
Everything is rewritten, but filed,
Crossed, but fed.
Past frantic white snowdrifts
To be guessed to one.
Pour me in the fullest reproaches
Throw with foliage the hill from time to time
I wrote - there were no material evidence
About the extensed bumps on the crown.
And for these eternally green,
On the calm waves of migraines,
I look at - a pilot to the led,
Restless night last.
Let the road spit the crushed stone,
And my feet rub the tree
I'm crawling out of trust,
Prove anything.
Rods, and by the aparts,
The thread of the week is cut
I pay for freedom by twists
With his head buried in his knees.
And for these eternally green,
On the calm waves of migraines,
I look at - a pilot to the led,
Restless night last.
