Текст песни kommunikaция, Старательно Рефлексирую - сердцу

Я бессмысленно много курю.
Бессмысленно много пишу.
Бессмысленно много шуток.
О многом прошу,
но это тоже бессмысленно.

Вся моя искренность - шум.
Все чем я здесь дорожу -
приставлено будто бы горло к ножу
и станет опавшими листьями.

Сердце пока оно живо наружу не выставить,
но после нового выстрела в нас -
можно вырезать и показать,
можно даже где-нибудь выступить.

И если мне правда тонуть не дано,
и если легко на меня наступить,
то почему наблюдаю лишь дно?
То почему оно снова болит?

Я сказал: мне не страшно, если ты вдруг остановишь свой метроном,
по ту сторону полнят бокалы вином
и вспоминают хорошее только.
Ты спросило: Не жалко ли мне тебя, и правда, не все ли равно?
Я ответил: мне жалко, но только жалеть
осталось не долго.

...

Черная волга несется в белую зиму.
Мне тут - невыносимо.
Меняем порядок действий.
Меняем маски, меняем подруг,
номера квартир, цифры симок...
Я курю и пью кофе черный,
как юмор в среде несчастливых,
но ты до сих пор стучишь,
как соседи услышав как я анонсирую
новый удар твой и новое завтра в тисках.
Она стала уставшая, грустная -
и я точно знаю что это
из за меня...
Чувство вины это тяжкий груз.
Взгляд на себя, если честный - значит тоска.
И конечно:
"пора бы искать, хватит терпеть, нужно менять..."

...

Я видел твой сон. Я видел, как я умирал.
Видел, как медленно тянется день без меня,
как просто было не врать.
Видел глаза, что читали тетрадь.
Видел в них слезы, хотелось обнять, но руки остались с телом.
Видел как город укроют чистым и белым -
будто ребенка в постели, будто бы голос в приглаженном стерео...
Ты себя не услышало, стало растерянным
от любви не имеющей больше каких-либо прав
на то чтобы ждать, на то чтобы помнить,
на то чтобы верить.
Начав читать эту книгу, я думал
что в ней будет больше глав.

Люди бегут стремглав, будто мысли, будто двоичный код
программы, где каждый красивый стих - всегда немного предательство.
И если ты можешь меня простить, и продолжить гнать кислород по ветвями древа сосудов и вен,
и если ты можешь остаться...
То сделай это, пожалуйста. Дай мне еще один день.
Умирать - это в общем не страшно,
пусть хоть пару телесезонов - Безруков, Патинсон.
Страшно в этот момент, что любимая сядет к тебе на постель,
а ты не сможешь обнять и коснуться
ее нежных пальцев.

Считай это просьбой остаться.
Считай свой каждый удар.
Ты - это принятый свыше дар,
сотрудник лишенный всех выходных.
Сегодня пролился дождь, а завтра мы ждем пожар.
Я прошу тебя биться в моей груди,
биться не слишком тихо.
____________________________________________

Я пробью степлером руку,
чтобы кровь моя тебя грела.
Нас сломает натиском стен.
Мир такой сложный, мы мягкотелые.
Волоки меня в стаю волков.
Ночью. На эстакаду с фонариками.
Я был почти что готов,
поубивал кругом кучу ангелов.
Я пробью степлером руку,
чтобы кровь моя тебя грела.
Не забывай меня, милая.
Не забывай меня, мягкотелого.

Однажды, умрут все кондукторы и остановятся
поезда.
Развалятся железные дороги.
Исчезнут все слова.
Я буду помирать на дороге,
Жалея,что ничего не сказал.
В зале, в позе эмбриона умрет чья-то сестра.
Море перестанет выбрасывать
дельфинов, китов, утопленников на сушу.
Глупые парни больше не будут глупых дам слушать.
Однажды, умрут все кондукторы и остановятся
поезда.
Однажды, мне кажется, миру наступит пизда.

Я могу за нас обоих сдохнуть,
сгинуть под тысячей плинтусов.
Мнимые минусы холодов так сильно не жалят,
как жалит слово "Любовь".
Нейромедиаторы — дофамин, эндорфины.
Догоняемся фенилэтиламином,
как далеко не были мы,
как ранимы и молоды,
как обожаем верить в сказки.
Если то огромное,что разрывает,
мечет о стены, сворачивает на кафеле,
заставляет нырять, забыв ласты,
снасти и кислородную трубку.
Если все эти чувства -
лишь вазопрессин и окситоцин.
Заверните меня в бумагу жухлую.
Я не хочу быть один.

I smoke pointlessly.
I write a lot pointlessly.
A lot of jokes are pointless.
I ask a lot
but that is also pointless.

All my sincerity is noise.
All that I value here is
put like a throat to a knife
and become fallen leaves.

Until it is alive, the heart cannot be exposed,
but after a new shot at us -
can be cut and shown
you can even perform somewhere.

And if I really can't drown
and if it's easy to step on me
why am I only watching the bottom?
Why does it hurt again?

I said I'm not scared if you suddenly stop your metronome
on the other side they fill the glasses with wine
and remember the good only.
You asked: Do I feel sorry for you, and really, does it matter?
I replied: I'm sorry, but only sorry
Not long left.

...

The black Volga rushes into the white winter.
It's unbearable for me here.
We change the order of actions.
We change masks, we change friends,
apartment numbers, SIM numbers ...
I smoke and drink black coffee,
like humor among the unhappy,
but you still knock
as neighbors heard me announce
your new blow and a new tomorrow in a vice.
She became tired, sad -
and I know exactly what it is
because of me...
Feelings of guilt are a heavy burden.
Looking at yourself, if honest, means longing.
And of course:
"it's time to look, enough endure, you need to change ..."

...

I saw your dream. I saw myself die.
Saw the day go by without me
how easy it was not to lie.
I saw the eyes that read the notebook.
I saw tears in them, I wanted to hug, but my hands remained with the body.
I saw how the city will be covered up clean and white -
like a child in bed, like a voice in a sleek stereo ...
You didn't hear yourself, you became confused
from love that no longer has any rights
to wait, to remember
to believe.
When I started reading this book, I thought
that it will have more chapters.

People run headlong like thoughts, like binary code
programs where every beautiful verse is always a bit of a betrayal.
And if you can forgive me, and continue to drive oxygen along the branches of the tree of vessels and veins,
and if you can stay ...
Then do it, please. Give me one more day.
Dying is generally not scary,
let at least a couple of TV seasons - Bezrukov, Patinson.
It's scary at this moment that your beloved will sit on your bed,
but you won't be able to hug and touch
her delicate fingers.

Consider this a request to stay.
Count your every beat.
You are a gift received from above
employee deprived of all days off.
Today it rained, and tomorrow we expect a fire.
I ask you to beat in my chest
the beat is not too quiet.
____________________________________________

I'll stab my hand with a stapler
so that my blood will warm you.
We will be broken by the onslaught of the walls.
The world is so complex, we are soft.
Drag me into a pack of wolves.
At night. To the flyover with flashlights.
I was almost ready
killed a bunch of angels around.
I'll stab my hand with a stapler
so that my blood will warm you.
Don't forget me honey.
Do not forget me, soft-bodied.

One day, all the conductors will die and stop
trains.
The railways will collapse.
All words will disappear.
I will die on the road
Regretting that he had not said anything.
In the hall, in the fetal position, someone's sister will die.
The sea will stop throwing away
dolphins, whales, drowned people on land.
Silly guys won't listen to silly ladies anymore.
One day, all the conductors will die and stop
trains.
One day, it seems to me, the world will come to pussy.

I can die for both of us
disappear under a thousand baseboards.
The imaginary minuses of cold weather do not sting so much,
how the word "Love" stings.
Neurotransmitters - dopamine, endorphins.
We catch up with phenylethylamine
how far were we
how vulnerable and young
how we adore to believe in fairy tales.
If something huge that breaks,
tosses against walls, rolls on tiles,
makes you dive, forgetting your flippers,
tackle and oxygen tube.
If all these feelings are
only vasopressin and oxytocin.
Wrap me up in rotten paper.
I don't want to be alone.