In the last quarter of the twentieth century
much of the world sat on the edge of an increasingly expensive theater seat
waiting for something momentous to occur.
Christian aficionados of the Second Coming scenario were convinced that,
after two thousand years, the other shoe was about to drop.
And five of the era's best-known psychics predicted
that Atlantis would soon reemerge from the depths.
To this last, Princess Leigh-Cheri responded,
"There are three lost continents: we are one: the lovers."
In whatever esteem on might hold Princess Leigh-Cheri's thoughts, one must agree
that the last quarter of the twentieth century was a severe period for lovers.
It was a time a time when romantic relationships took on the character of ice in spring,
stranding many little children on jagged and inhospitable floes.
Nobody quite knew what to make of the moon anymore.
Consider a certain night in August.
The moon was so bloated it was about to tip over.
For more than an hour, Leigh-Cheri stared into the sky.
"Does the moon have a purpose?" She inquired.
The same query put to the Remington SL3 elicited this response:
Albert Camus wrote that the only serious question
is whether to kill yourself or not.
Tom Robbins wrote that the only serious question
is whether time has a beginning and an end.
Camus clearly got up on the wrong side of bed,
and Robbins must have forgotten to set the alarm.
There is only one serious question. And that is:
Who knows how to make love stay?
Answer me that and I will tell you whether or not to kill yourself.
Answer me that and I will ease your mind about the beginning and end of time,
Answer me that and I will reveal to you the purpose of the moon
В последнем квартале двадцатого века
Большая часть мира сидела на краю все более дорогого театрального сиденья
В ожидании чего-то существующего.
Христианские афоионадос второго предстоящего сценария были убеждены, что,
Через две тысячи лет другой обуви собирался упасть.
И пять из самых известных экстрасенсов эпохи прогнозируются
что Атлантида скоро перейдет из глубин.
К этому последнему, принцесса Лейг-Чери ответила,
«Есть три потерянные континеры: мы один: влюбленные».
В любой целевой уважении на могла удерживать мысли принцессы Лей-Чери, нужно согласиться
что последний квартал двадцатого века был тяжелый период для влюбленных.
Было время время, когда романтические отношения взяли на характер льда весной,
Скандия много маленьких детей на зазубренных и негостеприимных флей.
Никто не вполне не знал, что больше сделать из луны.
Рассмотрим определенную ночь в августе.
Луна была настолько раздутой, она собиралась опрокидываться.
Более часа Лей-Чери уставился на небо.
«У Луны есть цель?» Она спросила.
Тот же запрос, положенный в Remington SL3, вызвал этот ответ:
Альберт Камус писал, что единственный серьезный вопрос
это ли убить себя или нет.
Том Роббинс написал, что единственный серьезный вопрос
Есть ли время начало и конец.
Камус явно встал на неверную сторону кровати,
И Роббинс, должно быть, забыл установить тревогу.
Есть только один серьезный вопрос. И это:
Кто знает, как заняться любовью?
Ответь мне, что и я скажу вам, чтобы убить себя или нет.
Ответь мне, что и я успокою свой разум о начале и в конце времени,
Ответь мне, что и я раскрою вам цель луны
