Помнишь, как стояла со мной, держась холодной рукой
Со стеклянный взглядом смеялась
Ты всегда была, не стесняясь, немного другой
И огню едва улыбалась
Ты была светлее, чем свет, и чиста, как алмаз
В лабиринте города клеток
А в душе мечтала о сотнях пустующих глаз
В глазницах своих марионеток.
Смотрела, как кричали во тьме
Смотрела, как горели огни
Бумажное небо разрывалось надвое при свете луны
Огонь плясал, и пел менестрель
Из пепла оседала постель
Ведьма, гори!
Пепел на твоих волосах, дико ледяные глаза
Как тебе палящая клетка?
Ты не дьявол и не слуга, ведьма, где же душа?
И теперь ты марионетка.
Я помню, как ты билась в огне, куклой без продажной души.
Бумажное небо разрывалось надвое при свете луны.
Огонь плясал и пел менестрель,
Из пепла оседала постель,
Ведьма, гори, ведьма, гори!
Бумажное небо разрывалось надвое при свете луны.
Огонь плясал и пел менестрель,
Из пепла оседала постель.
Ведьма, гори!
Remember how you stood with me holding on to a cold hand
With a glass look laughed
You have always been, unashamedly, a little different
And the fire barely smiled
You were brighter than light and pure as a diamond
In the maze of the cell city
And in my heart I dreamed of hundreds of empty eyes
In the eye sockets of their puppets.
Watched screaming in the dark
Watched the lights burn
The paper sky was torn in two by moonlight
The fire danced and the minstrel sang
A bed sank from the ashes
Witch, burn!
Ashes on your hair, wildly icy eyes
How do you like the scorching cell?
You are not a devil or a servant, a witch, where is the soul?
And now you are a puppet.
I remember how you fought on fire, a doll without a corrupt soul.
The paper sky was torn in two by moonlight.
The fire danced and sang a minstrel,
A bed sank from the ashes
Witch, burn, witch, burn!
The paper sky was torn in two by moonlight.
The fire danced and sang a minstrel,
A bed sank from the ashes.
Witch, burn!
