Como si San Martín la mano pura
a Martí familiar tendido hubiera,
como si el Plata vegetal viniera
con el Cauto a juntar agua y ternura,
así Guevara, el gaucho de voz dura,
brindó a Fidel su sangre guerrillera
y su ancha mano fue más compañera
cuando fue nuestra noche más oscura.
Huyó la muerte. De su sombra impura,
del puñal, del veneno, de la fiera,
sólo el recuerdo bárbaro perdura.
Hecha de dos un alma brilla entera,
como si San Martín la mano pura
a Martí familiar tendido hubiera.
Как будто святой Мартин чистая рука
был бы знакомый Марти,
как будто пришло растительное серебро
с кауто, чтобы собрать воду и нежность,
так Гевара, гаучо с резким голосом,
дал Фиделю свою партизанскую кровь
и его широкая рука была более компаньоном
Когда это была наша самая темная ночь
Смерть сбежала. Из его нечистой тени,
кинжал, яд, зверь,
длится только варварская память.
Сделано из двух, душа сияет целым,
как будто святой Мартин чистая рука
был бы знакомый Марти.
