Текст песни ГРОТ и D.A.P.A. - Карагоды

По весне ещё, на большой воде, я с маменькой
Бегал на косу по утрам: «Куда, маленький?»
Нагайкой учил отец: не бери чужого.
Наука-азбука и мораль с Богослова.
Мечтал о них, мечтал о стёганом кафтане.
От господских покоев вело тайной.
Я рос, грел и воспитывал меня мороз.
Отроком ещё ядовитую горечь вкусил:
В душе сажа. Клеймо – крепостной.
Царь-батюшка, ответь, вразуми:
Если солнце теплом поднимает колосья для всех,
То почему же сваха сдохла господам на смех?
Мать моя на псарне кормит грудью щенков.
Я готов сегодня веселить господ!
Больно. Шерсть дерёт, кишки на валенках.
Голос тихий: «Куда ты, маленький?»…

Негоже в Радоницу плакать по усопшим.
Выть, причитать, сдаваться на Святой земле.
Взяться за руки, жить, встать в караготы.
Вместе воспевать будем солнца свет во мгле.

Краса-рабыня разливала слёзы ночью поздно,
Барин […] держал правой за косу.
Цвета сена пыльного в карте луна.
Прощай на жизнь, маменька, на кону сыновья.
Твои белы парнишки глазели в очи
Питаны грязью Руси воскресные ночи.
[…] ворованы. [Сдавила] на ноги, они окованы.
Слабые держали холод лапами.
Холод […] мороз, матери седых волос.
Разлука в лицах снова, кровавых слёз.
Отдал заезжему кобылу и двух детишек.
Ждите с молодыми слугами [довольные …]
Пробует юнцов на крепость оплеухой смачной.
Старший терпит вроде, а младший плачет.
И в тёмный путь судьбины, суровые года
Босиком по тропинкам пронесут её глаза.

Барин скалил зубы, старик лежал.
Тут и яства на столе, и кровь из ран.
Праздник продолжался, дети вставали вокруг.
Никому не было жалко пару немощных рук.
«Эй, холоп ленивый ты еле волочишь ноги.
Так и будешь, сучий сын, набивать пороги?»
Старик молчал, в слезах опустив глаза.
Смотрел туда, где разбил кувшин вина.
Не отведав волюшку, получи её смерть.
Господь прибрал тебя, батенька, сквозь суровые плети.
«Пропади пропадом, скотина бабская!» Загубил душеньку и продолжал смеяться.
«Ох, маменька, ведь мы с сестрицей одни.
Забери нас отсюда, забери!
Ох, маменька, ведь мы с сестрицей одни.
Забери нас отсюда, забери!»

In the spring, on the big water, I am with mammy
Ran to the braid in the morning: "Where, small?"
Nagaika taught Father: Do not take someone else.
Science-Azbuka and Morality with Theologian.
Dreamed of them, dreamed of Stegan Kaftan.
From the Lordsky Pupil led the secret.
I grew up and raised me frost.
Looking in a peidant to pecifier to penetrate:
In the soul of soot. Stamp - serf.
Tsar-Batyushka, answer, with examples:
If the sun raises the ear for everyone,
Why why dad died to gentlemen on laughter?
My mother feeds his puppies on the chear.
I am ready to cheer the Lord today!
Hurt. Wool tread, guts on felt boots.
The voice is quiet: "Where are you, small?" ...

Noine in Radonitsa cry on the deceased.
Wash, draw, surrender to the Holy Land.
Take a hand, live, get up in Karagota.
Together we will sing the sun in the darkness.

Beauty-slave spilled tears at night late
Barin [...] held the right for the braid.
The colors of the hay of dusty in the map of the moon.
Farewell to life, Mama, on the horse of the sony.
Your white guys glared in the eyes
Filight by mud Rus Sunday nights.
[...] Beer. [Squeezed] to the feet, they are riddled.
Weak kept cold paws.
Cold [...] frost, mother of gray hair.
Sliding in the faces again, bloody tears.
I gave a visit to the mare and two kids.
Wait with young servants [Satisfied ...]
I trigs the junns on the fortress with swallow, savory.
Senior tolerates like, and the younger crying.
And in the dark path of fate, harsh years
Barefoot on paths will carry her eyes.

Barin scalled his teeth, the old man lay.
Here and the disassembly on the table, and blood from the RAS.
The holiday lasted, the children got up.
No one sorry for a couple of weak hands.
"Hey, the Holop lazy you barely drag your feet.
So will you be a bad son, knock the thresholds? "
The old man was silent, in tearsa lowering his eyes.
Watched there, where he broke the jug of wine.
Without typing a volley, get her death.
The Lord caught you, my friend, through the harsh leaves.
"Probs of the propagation, Babskaya Cattle!" Spank himself drank and continued to laugh.
"Oh, Mama, because we are sister alone.
Take us from here, take away!
Oh, Mama, because we are sister alone.
Take us from here, take away! "