Ни роду, ни племени, ни пламени, ни языка.
Ни слова, ни весточки, лишь память о том, чего нет,
смеется над временем, и бьются, как птицы в силках,
Заблудшие души в безнадежно чужой стороне.
И беседы на кухнях все чаще текут не о том,
Остается на сердце осадок несказанных фраз.
Вместо мысленных молний - словесный раскатистый гром.
Я боюсь даже думать о том, что осталось от нас.
Полночные истины, обрывки вчерашних надежд,
С овчинку покажутся при вспышке контрольной беды.
Имевшие веру давно разошлись по воде -
Отчего же хранители веры боятся воды?
Встретить весть об измене и не измениться в лице -
Наши новые правила, доблесть текущего дня.
Автоматная очередь быстро меняет акцент.
Я уже не уверен, что завтра мы сможем друг друга понять.
Ни роду, ни племени - скитальцы заброшенных трасс.
Дарящие свет вечно манят летящих на свет.
На нездешних дорогах, на режущих воздух ветрах
Оставит нас цепкая память о том, чего нет.
Neither the genus nor a tribe nor the flame, nor the language.
Not a word nor news, only the memory of what is not,
laughs over time, and fighting like birds in sills,
Lost souls in hopelessly someone else's side.
And conversations in the kitchens are increasingly not about
It remains on the heart of the precipitate of unspecified phrases.
Instead of mental lightning - a solvent rolling thunder.
I am afraid to even think about what remains of us.
Full truths, scraps yesterday's hopes,
With sheepskin, we seek when flashing the control disbel.
Who had faith had long been separated by water -
Why are the Keepers of faith afraid of water?
Meet the news of treason and not change in the face -
Our new rules, valor of the current day.
The automatic line is quickly changing accent.
I'm not sure that tomorrow we can understand each other.
Neither the genus nor the tribe is the wicked tracks of abandoned tracks.
The giving light is always sitting on the light.
On the Supplement Roads, on the cutting air winds
Leaves us a tenacious memory of what is not.
