Что-нибудь о тоске и разлуке
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки,
Но в застолье в чести Воркута.
Эти песни о том, как по справке
Сын седым возвратился домой.
Пил у Нинки, и плакал у Клавки, -
Ах ты господи боже ты мой!
Наша станция как на ладони,
Шепелявит свое водосток,
О разлуке поют на перроне,
Хулиганов везут на восток,
День и ночь колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз …
Что-нибудь о загубленной жизни.
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди, -
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих,
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних -
Нет, и все тут, - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся, -
Загремели, баланду внесли, -
От ненужных надежд отмахнулся,
И в исподнем едут, а вдали
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
Something about longing and separation
With mucus and foaming at the mouth.
Kostroma whether, Great Luke,
But at the feast in honor of Vorkuta.
These songs are about how FAQ
The son returned home gray.
Peel in Ninki, and wept at the Klawki -
Oh Lord My God!
Our station at a glance,
Lisp its drain,
About Separated sing on the platform,
Bullies driven to the east,
Day and night romp homeland
People, bread, strategic cargo ...
Something about the ruined lives.
I undemanding taste.
Come the fall in the open field,
Wind homeland forehead cool -
Roast rose sip of alcohol
Unfolding in the chest.
Circling the night of the crow family,
Distances they hiss in his fist.
For the fatherland no outsiders -
No, and that's it - and breathe so,
As if cloudy in the morning woke up -
Rang out, soup made -
From unwanted hopes dismissed,
And go to his underwear, and away
Pond covered with goose bumps,
Semaphore through the power off,
Sows rain and unshaven passer
Himself on the run says.
