Толстой отмечал юбилей
Ясно поляну накрыл
И всех своих близких друзей
На этот банкет пригласил.
Тютчев забил заразу,
курили за гаражом.
Пушкина убило сразу,
Лермонтова потом.
Достоевский напился в хлам,
К старушке стал приставать.
Ударил ее топором,
Быстро домой – и писать.
Гоголь с собою в душ
Взял двух крестьянских девчат,
Напились текилы и с ним
Мертвые в душе лежат.
Пушкин съел больше всех,
В кусты забежал он на миг,
Памятник нерукотворный
Себе за кустами воздвиг.
Мама потом пошла
В баню хлестать коньяк
А вслед за мамой туда
Мамин зашел Сибиряк.
Тютчев в тютю бухой,
Достоевский достал девчат,
Белинский в одном белье,
Рылеев рылом в салат.
Пушкина няня легла,
В спальне устроив бардак,
Няня легла не одна,
С ней Мамин лег Сибиряк.
На карете лихой сутенер
За крестьянками прикатил,
Толстой дал ему сто рублей,
Крепостное право продлил.
Разбушевался Крылов,
Вырвал у Пришвина хвост.
Хотел еще Блока избить,
Но Блок поставил блок.
Есенин стихи написал,
Пошел к проституткам в кабак.
Есенин пошел не один,
С ним Мамин пошел Сибиряк.
Некрасов прекрасно бухнул
И стриптиз заказал,
Кричал он всем бабам «Ура!»
И лифчики в воздух бросал.
Тургенев Цветаеву взял
И поступил он с ней так,
Как поступает со всеми
Мамин всегда Сибиряк.
Анну Ахматову Блок
Пьяный в кусты завалил,
И в памятник нерукотворный
Случайно рукой угодил.
Герцен заснул под столом,
Герцен конечно дурак.
К нему, чтобы не разбудить
Мамин ползет Сибиряк.
Герцен проснется с утра,
Руками ощупает зад,
И будет думать всю жизнь:
Что делать и кто виноват.
Танцует для телок Фет,
Фет для них песни поет,
Фет – неприкольный поэт,
Фету никто не дает.
Некрасов кричит «Ура!»,
Ему привезли порошок.
Вот кому на Руси
Действительно жить хорошо!
Tolstoy celebrates anniversary
Clear glade covered
And all of their close friends
On this feast invited.
Tiutchev scored infection,
smoking behind the garage.
Pushkin was killed immediately,
Lermontov later.
Dostoevsky got drunk in the trash,
To the old woman began to stick.
I hit her with an ax,
Fast home - and write.
Gogol with him in the shower
I took two peasant girls,
Tequila and drank with him
The dead lie in the soul.
Pushkin had eaten most of all,
In the bushes, he ran for a moment,
Monument miraculous
Himself raised up behind the bushes.
Mom then went
The bath whip brandy
And after my mother back
Mum came Siberians.
Tiutchev tyutyu buhoy,
Dostoevsky got girls,
Belinsky in his underwear,
Rileyev snout salad.
Pushkin went to the nurse,
The bedroom arranging mess
Babysitting lay not one,
With it went Siberian Mamin.
On the carriage dashing pimp
For peasant rolled,
Tolstoy gave him a hundred rubles,
Serfdom was extended.
Raging Krylov
Prishvina snatched the tail.
I wanted to beat more Block,
But I put the unit block.
Yesenin wrote poems,
I went to prostitutes in a tavern.
Yesenin went to not one,
With him went Siberian Mamin.
Nekrasov perfectly blurted
And striptease ordered
All the women he shouted "Hurrah!"
Bras and throwing into the air.
Turgenev took Tsvetaeva
And he did it so
How to deal with all
Mum always Siberians.
Anna Akhmatova Block
Drunk piled into the bushes,
And a monument without hands
Accidentally hit his hand.
Herzen fell asleep under the table
Herzen certainly a fool.
For him not to wake
Mamin Sibiryak creeps.
Herzen wake up in the morning,
Hands felt ass
And will think all his life:
What to do and who to blame.
Dancing for heifers Fet
Fet them singing songs,
Fet - neprikolno poet,
Fet no one gives.
Nekrasov shouting "Hurrah!"
He was brought powder.
That someone in Russia
Really live well!
