Текст песни Гайдук - День победы

(второй хипический рассказ)
Короче, значит, День Победы. Встал я с утреца, покурил слегонца, а тут мне звонят с тринадцатой школы. Говорят, Витюха, елы-палы, ну, так мы тебя сегодня ждем. Я говорю: нормально, да. Только проснулся, а меня уже ждут. Конечно, надо к ним зайти. Одеваюсь и рулю в тринадцатую школу.

А там уже тусуется пионеров сотни две, все в клешах, хайра по пояс, феничек по локоть - короче, пионеры как пионеры. Нормальные себе пионеры. И пионерки есть такие, очень неплохие пионерочки. Думаю, надо как-то с ними познакомиться. Не хер тут олдовостью страдать, когда кругом такой прикольный пипл тусуется. Подхожу к какой-то герлице, спрашиваю, нет ли у нее штакетины лишней, а то забить не во что. Она говорит: сейчас у чуваков спрошу. Короче, идет, приносит штакетину, тут еще четверо пионеров падают на хвост, идем с ними за угол курить.

Тут за углом происходит беседа. Они меня спрашивают: чувак, а ты откуда приехал. Я говорю: нормально, да. Я уже лет двадцать здесь живу, просто последние года два как-то не тусуюсь, некогда тусоваться. А они говорят: так ты, наверно, со всей олдой тусовался. Ну да, говорю, тусовался. А они спрашивают: а знаешь ты такого чувака Джона с шестьсот второго? Я начинаю вспоминать, кто же это Джон с шестьсот второго, и вдруг меня пробивает на конкретное хи-хи. Потом я встаю с пола. Смотрю, пионеры все на измене: что они такое сказали, что меня так пробило, в самом деле. Говорю: ништяк, чуваки, все нормально, да. Потому что Джон с шестьсот второго - это я на самом деле. Они говорят: клево! А мы тебя тут ждем уже часа два. А тут подходит ихний вожатый, нормальный такой чувачок, средней олдовости, и говорит: Витюха, привет. Пошли, расскажешь нашим пионерам, как ты в сопротивлении участвовал.

Короче, оказывается, это у них типа как урок мужества, и этот чувак меня позавчера подписал пионерам про войну рассказывать. И вот мы все приходим в актовый зал. Вожатый говорит: пипл! Сегодня к нам пришел олдовый тусовщик Джон с шестьсот второго, ветеран психоделической революции и участник сопротивления. Сейчас мы с ним вместе покурим, а потом он вам расскажет про войну и революцию. Тут пионеры все достают свои косяки, вожатый угощает меня свей травой. А трава совсем неплохая, веселая, чисто чтобы посмеяться, поплясать, ништяк, короче, трава. И вот я говорю: клево, чуваки, нормальная у вас трава. А сейчас я вам расскажу, как я в сопротивлении участвовал. Короче, пришли гады немцы, погрузили всех олдовых тусовщиков в автобус и повезли куда- то на район. Говорят: будете узкоколейку строить. А мы говорим: ништяк, ништяк. Сейчас покурим и будем строить. Тут вожатый меня в бок толкает и шепчет: Витюха, не гони попсу. Они же этот анекдот еще в первом классе слышали. А я говорю, ладно. Тогда я им другой анекдот расскажу. Про пожарников. А вожатый говорит: мы же договаривались, что ты про войну расскажешь. Как оно на самом деле было. Ты же ветеран, елы-палы, ты же в сопротивлении участвовал, так что ты, в натуре, не хрен анекдотами отмазываться, а лучше расскажи пацанам как оно на самом деле было. Слушай, говорю, ну, ты гонишь, в натуре. Как будто я помню, как оно на самом деле было. Это же не вчера было и не позавчера, а хуй знает сколько лет назад это было. Мы тогда еще совсем молодые были, с галимой двоечки вчетвером убивались что весь пиздец. А гады немцы как пришли и сразу устроили конкретную оккупацию. Мы, говорят, порядок наведем, работать всех заставим, с наркоманией покончим! Во, бля, фашисты! Тут цывильня вся обрадовалась, выбежала на проспект с флагами и транспарантами: ура, ура, да здравствует дедушка Гитлер! А мы сидим в скверике и думаем: гоните, фашисты сраные! Мы, наркоманы, будем сопротивляться до последнего!

А сопротивляться - это вам не хуй собачий. Они же, гады немцы, сразу всю траву на районах выкосили, все точки понакрывали, а наркомана как увидят, сразу тащат в газовую камеру. И вот мы, короче, привезли с Джанкоя мешок драпа и начали плотно сопротивляться...

(The second sipic story)
In short, it means that the day of victory. I got up from the morning, I apologizing the slightly, and then I call me with the thirteenth school. They say Vityuha, Elas-Palla, well, we are waiting for you today. I say: Ok, yes. Just woke up, but I'm waiting for me. Of course, you need to go to them. I dress and steering the thirteenth school.

And there already hangs pioneers hundreds of two, all in the tumbles, Haira on the belt, the pionek on the elbow - in short, pioneers like pioneers. Normal pioneers. And the pioneers are such, very good pioneering. I think you need to somehow get to know them. I don't have a hoop here to suffer when such a cool piple hangs around the circle. I come to some Gerlice, I ask if she has no extra case, and then not to score. She says: now the dude will ask. In short, it goes, brings Staketin, here there are still four pioneers falling onto the tail, go with them for the corner of smoking.

There is a conversation around the corner. They ask me: Dude, and you come from. I say: Ok, yes. I have already live here twenty here, just for the last years two somehow do not hang out, there is no time to hang out. And they say: so you probably hang out with all Oldly. Well, yes, I say, hanging out. And they ask: Do you know such a dude John with six hundred second? I begin to remember who is John with six hundred second, and suddenly it pierces me to a specific hee. Then I get up from the floor. I look, the pioneers are all on treason: what they said that it was so pierced, indeed. I say: Nishtyak, dudes, everything is fine, yes. Because John from six hundred second is I really. They say: cool! And we are waiting for you here for two hours. And here fits their counselor, a normal dude, medium glands, and says: Wityuha, hello. Let's go, tell our pioneers as you participated in resistance.

In short, it turns out that they are like a lesson of courage, and this dude will soon sign the pioneers about the war to tell. And here we all come to the assembly hall. The counselor says: Piple! Today, the Old Tusover John came to us from six hundred second, a veteran of a psychedelic revolution and a participant in resistance. Now we will smoke with him together, and then he will tell you about the war and revolution. Here the pioneers all get their shoals, the leader treats me with sneah grass. And the grass is quite good, cheerful, purely to laugh, pay, nishtyak, in short, grass. And so I say: cool, dudes, the normal grass you have. And now I will tell you how I participated in resistance. In short, the Germans came to come, immersed all the Old Tusovchikov in the bus and were lucky to the area. They say: you will build a narrow scene. And we say: Nishtyak, Nishtyak. Now you will smoke and build. Then the lead me in the side pushes and whispers: Wityuha, do not drive Pops. They also heard this joke in the first grade. And I say, okay. Then I'll tell you another anecdote. About firefighters. And the counselor says: we agreed that you tell about the war. How it really was. You are a veteran, Elag-Palla, you participated in resistance, so you, in kind, not hurry to the anecdotes, but better tell the boys as it really was. Listen, I say, well, you drive, in kind. As if I remember how it really was. It was not yesterday and not the day before yesterday, but dick knows how years ago it was. We were still very young ones, with Galima Dwelle, the whole fourth were killed that all the pizdets. And the geades of the Germans as they came and immediately arranged a specific occupation. We say, the order will lead, work all to work with addiction to the addiction! In, fucking, fascists! There was all a goal, ran out on the avenue with flags and transparencies: Hurray, Hurray, Long live my grandfather Hitler! And we sit in the public garden and think: drive, fascists fucking! We, drug addicts, we will resist until the last!

And resist - this is not a dog dick. They, Gadov, the Germans, immediately all the grass were twisted in the areas, all the points were obscured, and the drug addict would see, immediately drag in the gas chamber. And here we, in short, brought a bag of drape from the Dwarco and began to resist tightly ...