Триста лет стояли сосны
все под белым снегом,
на земле от горя плоской,
параллельно небу.
Я хочу с тобою в месте,
мокнуть под дождем,
здесь под небом белоснежным,
место мы найдем.
разбегаться биться с звоном ,
надоело мысли,
вот растет лимон лиловый,
а раскусишь кислый.
Разбираться слишком поздно,
кто в рублях дороже.
Триста лет стояли сосны,
и под небом тоже.
Кто расскажет мне влияние,
экстремальной точки,
точно скажет сколько надо,
для бездонной бочки.
Я на валенки галоши средство от простуды,
Ухожу туда где может я тебя забуду.
И запрятав сердце глубже,
чтоб не колотилось.
я ищу в литровой кружке,
то что мне приснилось.
Озверев растут цветочки,
ровными рядами.
Только мне нужнее сосны,
с белыми снегами.
жду дождя я годы жизни,
забывая время,
забираюсь к небу ближе,
я хочу до одурения,
до гусиной кожи.
триста лет стояли сосны и под небом тоже.
The pines stood for three hundred years
everything is under white snow,
on the earth from flat grief,
parallel to the sky.
I want to be with you in a place
get wet in the rain
here under the white sky,
we will find a place.
scatter fight with a clink,
tired of thoughts
here is a purple lemon growing,
and you will see through sour.
It's too late to figure it out
who is more expensive in rubles.
The pines stood for three hundred years,
and under the sky too.
Who will tell me the influence
extreme point,
will tell you exactly how much you need,
for a bottomless barrel.
I'm on boots and galoshes for a cold remedy,
I'm going where I can forget you.
And hiding my heart deeper
so as not to pound.
I'm looking in a liter mug,
what I dreamed.
Flowers grow wild,
in even rows.
Only I need more pine
with white snows.
I've been waiting for the rain for years
forgetting the time
I climb closer to the sky
I want to go crazy
to goose bumps.
for three hundred years there were pine trees under the sky too.
