Текст песни Голландский Штурвал - Тридцать секунд

Геометрия города Пушкин для меня незамысловата, Каждая улица или тропинка приведёт к тебе на веранду. В тёплой реке засыпает небо. Каждая тень хранит опьянение. Опускаюсь на дно в твоё платье. Чувствую пульс твоей шеи. Его темп заглушает сигналы машин. Капли пота ползут по коже. Твои ритмы становятся ближе. И теперь исчезают прохожие. Крики птиц, разговоры, движения. Откровенные словно стоны. Этой ночью мы пили коньяк, а потом достигли синхронности. Тридцать секунд молчанья. После неловкого слова. Ты возьмёшь недопитый коньяк и смешаешь его с кока-колой. Растянешься на веранде. Пальцы ног. Отблески на губах.

И заметишь, что небо над нами в перепутанных проводах. Темнота спальни спрятала тебя к себе. Белые ночи так быстро ушли. Ты принимаешь мои взгляды на жизнь только когда грустишь. Слышу твоё дыхание и удивляюсь, что не одинок. Наверное, просто замру, чтобы не портить твой сон. Слежу за твоими движениями. Со страхом и восхищением. И то, что ставится под запрет, само по себе становится целью. Сохраняю свои ощущения. Дрожащие или стонущие. Невесомые, как дыхание, или страшные, как сокровище.

The geometry of the city of Pushkin is uncomplicated for me, each street or path will lead to your veranda. The sky falls asleep in a warm river. Each shadow is intoxicated. I go to the bottom in your dress. I feel the pulse of your neck. Its pace is drowning out the signals of the machines. Drops of sweat creep on the skin. Your rhythms are getting closer. And now passers -by disappear. Screams of birds, conversations, movements. Frank like moans. That night we drank cognac, and then reached synchronism. Thirty seconds of silence. After an awkward word. You will take unfinished cognac and mix it with Coca-Cola. You stretch out on the veranda. Toes. Brights on the lips.

And you notice that the sky above us in confused wires. The darkness of the bedroom hid you to her. White nights left so fast. You take my views on life only when you are sad. I hear your breath and am surprised that it is not lonely. Probably just a deputy, so as not to spoil your dream. I follow your movements. With fear and admiration. And what is put on the ban is in itself the goal. I retain my feelings. Trembling or moaning. Burgly, like breathing, or scary, as a treasure.