Ветви яблонь в твоих садах всегда ломились от спелых плодов. Я иду к тебе, моя милая. Я так давно готов, взять тебя за руку, запястье поцеловать, моя шальная, зеленоокая. Дорога одна: по подвесному мосту, а пропасть бездонно глубокая.
Ты ждешь меня в заповедных лесах на склонах мистических гор. Хранитель земель твоих ликом страшен, на расправу скор. Я иду к тебе, уповая лишь на смекалку и сталь меча, глупо веря, что в покоях твоих для меня лишь горит свеча.
Ветви яблонь в твоих садах всегда ломились от спелых плодов - это чудо чудес в седом феврале, но я был уже готов и кости сложить, и без сна идти десятую ночь под ряд:
Всё, чтоб закончить могла ты свой древний кровавый обряд.
Ты сложила звезды в один котел с туманами сонных болот, ведь знала точно, что к тебе уже влюбленный дурак идет.
Это заклятье три тысячи лет хранит красоту и кровь.
Смерть свои закрывает глаза, если ей отдадут любовь.
Apple tree branches in your gardens always broke from ripe fruit. I go to you, my sweet. I am so long ready, take you by the hand, the wrist to kiss, my crazy, green. The road is one: on the suspended bridge, and the abyss of the bottomlessly deep.
You are waiting for me in the protected forests on the slopes of mystical mountains. The keeper of the lands of your face is terrible, to massacre. I go to you, molding only on the smelter and steel of the sword, stupid believing that in the rest of yours for me only the candle is burning.
The branches of the apple trees in your gardens always climbed from ripe fruits - this is a miracle of wonders in Sedom February, but I was already ready and the bones fold, and without sleeping to go tenth night under a row:
Everything so that you can finish your ancient bloody rite.
You folded the stars into one boiler with the fogs of sleepy swamps, because I knew exactly that the fool was already in love with you.
This spell three thousand years old keeps beauty and blood.
Death his eyes closes if love is given to her.
