Вешние воды бегут с гор ручьями,
Птицы весенние песни поют.
Горькими хочется плакать слезами.
Только к чему? Все равно не поймут...
Разве поймут, что в тяжелой неволе
Самые юные годы прошли.
Вспомнишь о воле, взгрустнешь поневоле,
Сердце забьется, что птица в груди.
Плохо, мой друг, мы свободу любили,
Плохо ценили домашний уют.
Только сейчас мы вполне рассудили,
Что не для всех даже птицы поют.
Вспомнишь о воле: былое веселье,
Девичий стан, голубые глаза...
Только болит голова, как с похмелья,
И на глазах накатится слеза.
Годы пройдут, и ты выйдешь на волю,
Гордо расправишь усталую грудь,
Глянешь на лагерь презренно глазами,
Чуть улыбнешься и тронешься в путь.
Будешь бродить по российским просторам
И потихоньку начнешь забывать
Лагерь, окутан колючим забором,
Где приходилось так долго страдать.
Вешние воды бегут с гор ручьями,
Птицы весенние песни поют.
Горькими хочется плакать слезами.
Только к чему? Все равно не поймут...
Spring water from the mountain streams run,
Birds sing songs of spring.
I want to cry bitter tears.
Only what? I still do not understand ...
I do realize that in severe captivity
Most teens have passed.
Think of the will, inevitably vzgrustnesh,
Heart clogged that the bird in his chest.
Poor, my friend, we love freedom,
Poor appreciate the comfort of home.
Only now we are well reasoned,
What is not for everyone, even the birds are singing.
Think of the will: the former fun
Girls camp, blue eyes ...
Just a headache like a hangover,
And in front of Nakata tear.
Years will pass, and you go out into the wild,
Erect tired breasts,
You will look on the camp contemptible eyes
Hardly will smile and you touch the road.
You will roam the expanses of Russia
And slowly start to forget
The camp is enveloped by barbed fence,
Where I had to suffer for so long.
Spring water from the mountain streams run,
Birds sing songs of spring.
I want to cry bitter tears.
Only what? I still do not understand ...
