Снега просит душа, только снега,
Будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
Кружат ивиковы журавли.
Кружат ивиковы следопыты
Над распаханной гнилью полей,
И стучат в облаках копыта
Черных ивиковых журавлей.
Снега просит душа, только снега,
Чтоб покой навсегда, навек.
Инфантильный чудак Онегин
Смотрит с грустью в двадцатый век:
На балтийские серые лужи,
На скелеты стальных кораблей,
Смотрит в небо, а в небе кружит
Стая ивиковых журавлей.
Снега просит душа на просторы
Руси, на петлицы солдат,
На погоны святым майорам,
На архангельский чинный смрад,
На церквей оловянные срубы,
Где Господь так страшно высок,
На мои деревянные губы,
На просоленный болью висок,
На обугленные села,
На расхристанные города...
Ну а в небе такие веселые
Летят вороны в никуда.
Только выше, у самого солнца,
Еще жутче и веселей
Изумрудное сердце бьется
Черных ивиковых журавлей.
Снега просит душа, только снега,
Будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
Кружат ивиковы журавли.
Никуда нам от них не деться,
Чтоб не слышать их голоса,
Чтоб не били в самое сердце
Их гомеровские глаза.
Под печальное это пение
Затеряться бы да умереть.
И мне думается: это спасение,
Даже если зовется смерть.
По столетиям как по ступеням
Бегут реки, по ним - корабли...
И смеется Онегин: что смерть нам,
Если в небе летят журавли.
The soul asks for snow, only snow
As if from the motherland of the earth.
In a roadside shard of heaven
Ivikovy cranes are circling.
Ivik Rangers Spin
Over the plowed rot of the fields
And knocking in the clouds of hooves
Black ivyk cranes.
The soul asks for snow, only snow
For peace forever.
The infantile eccentric Onegin
Looks with sadness in the twentieth century:
To the Baltic gray puddles
To the skeletons of steel ships
Looks at the sky, and circles in the sky
A flock of livestock cranes.
The snow asks the soul for open spaces
Rus, on the buttonholes of the soldiers,
On shoulder straps to holy majors
To the Arkhangelsk rank stench,
On the churches tin fellings,
Where the Lord is so terribly high
On my wooden lips
To a temple salted with pain
On the charred villages
To the ravaged cities ...
Well, the sky is so funny
Crows are flying nowhere.
Just above the sun itself
More creepy and more fun.
Emerald heart beats
Black ivyk cranes.
The soul asks for snow, only snow
As if from the motherland of the earth.
In a roadside shard of heaven
Ivikovy cranes are circling.
We can’t get anywhere from them,
So as not to hear their voices
So as not to be beaten to the heart
Their homeric eyes.
Under the sad is singing
To get lost and die.
And I think: this is salvation,
Even if death is called.
Centuries like steps
Rivers run, ships go along them ...
And Onegin laughs: that death is to us,
If cranes are flying in the sky.
