Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны,
Где безумье и ужас от века застыли на всем,
Где гора в отдаленьи казалась взъерошенным псом,
Где клокочущей черною медью дышали вулканы.
Были сумерки мира.
Но на небе внезапно качнулась широкая тень,
И кометы, что мчались, как волки свирепы и грубы,
И сшибались друг с другом, оскалив железные зубы,
Закружились, встревоженным воем приветствуя день.
Был испуг ожиданья.
И в терновом венке, под которым сочилася кровь,
Вышла тонкая девушка, нежная в синем сияньи,
И серебряным плугом упорную взрезала новь,
Сочетанья планет ей назначили имя: Страданье.
Это было спасенье.
Lonely-blind sun looked at countries
Where the madness and horror of the century froze on everything,
Where the mountain in remote seemed to be disheveled
Where the volcanoes breathed with copper with copper.
There were twilight of the world.
But the sky suddenly swung a wide shadow,
And comets that rushed like wolves fierce and rude,
And stuck with each other, overhanging the iron teeth,
Split, alarmed howling welcoming day.
There was a fright expect.
And in a terns wreath, under which blood poured,
A thin girl was released, gentle in blue Siagni,
And the silver plow stubbornly climbed the nove
A combination of planets to her appointed a name: suffering.
It was saving.
