В этом времени я как больной партизан.
Вроде надо стрелять, да испорчен наган.
Вроде надо вперёд – только валит с ног дрожь.
Мне б в карман собирать, тут же – вынь да положь.
И отняли мой нож – мой могучий язык.
Жаждой творчества ссохся усталый кадык.
И ни дык, и не так, и никак. Как дурак.
Погонять что ли в поле бродячих собак?
Погонять что ль себя, заодно и других –
Что-то проза не та, что-то вычурен стих,
Что-то вычерчен чёрт, в целом – вычернен свет.
Черт любимых давно на портрете уж нет.
Нет того, что вчера, впрочем, нет и сейчас.
Через час на обед – бедный ест только раз.
А на два – выходи, поищи что почём.
И опять кирпичом, кирпичом, кирпичом.
Вот такой вот дурдом, так, что дур полный дом.
А спесивых самцов на отцов. Но потом.
А на прошлом – печать. На грядущем – туман.
В этом времени я как больной партизан.
In this time, I as a sick partisan.
It seems to be shooting, but a nagan is spoiled.
It seems necessary forward - only shods with legs.
I would collect in my pocket, right there - take it out yes.
And my knife was taken away - my mighty language.
Scramching Cadyk's thirst for the creativity.
And neither so, and not so, and in no way. Like a fool.
To drive something in the field of stray dogs?
Drive carelessly, at the same time and others -
Something prose is not the one, something is rejected by verse,
Something is drawn by damn, in general - the light is drawn.
Damn loved ones for a long portrait.
No, yesterday, however, no now.
An hour later, the poor eat only once.
And two - come out, look for what how much.
And again brick, brick, brick.
So here is a madhouse, so that the foul house.
And swelling males on fathers. But after.
And on the past - print. At the coming - fog.
In this time, I as a sick partisan.
